Из этого следует, что наиболее глубокий смысл жертвы есть радость; Логос изливает Себя, чтобы появился мир и "на подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством..." <<228>>

Но люди соединили значение этого слова со страданием и в каждом религиозном ритуале жертвоприношения всегда налицо есть оттенок страдания, хотя бы в виде ничтожной убыли для приносящего жертву. Следует ясно понять, каким образом произошло это изменение, это инстинктивное соединение слова "жертва" с неизбежностью страдания.

Объяснение этому явлению мы находим тогда, когда от проявления Жизни переходим к формам, в которых Жизнь воплощается, и смотрим на проблему жертвы со стороны формы. Тогда как самая жизнь Жизни состоит в отдаче, жизнь или сохранение формы зависит от ее способности брать извне, ибо живя, она испытывает убыль, она истрачивает себя. И для этого, чтобы продолжать свое существование, она должна извлечь извне свежий материал, чтобы возместить понесенную убыль. Форма должна завладевать, удерживать и вносить в себя то, что она захватила, иначе она не сможет продолжать свое существование; закон ее роста - брать и усваивать то, что мировая среда предоставляет ей. Когда сознание отождествляет себя с формой, когда оно смотрит на форму как на самого себя, - жертва принимает неизбежно аспект лишения, страдания; отдать, уступить, потерять то, что было добыто, вызывает чувство посягательства на благоденствие формы, на прочность ее существования и, благодаря этому, Закон Жертвы приобретает оттенок страдания, а не радости.

Недолговечность форм, постоянное их разрушение и страдание, вызываемое этим разрушением, должны научить человека, что ему не следует отождествлять себя с формой, изменчивой и преходящей, а с растущей и неистощимой жизнью; и этот урок преподавала ему не только вся внешняя природа, но и мудрые наставления Учителей, дававших ему религии.

Во всех мировых религиях можно проследить четыре главные ступени в учении о Законе Жертвы. Прежде всего, человека учили жертвовать частью своих материальных благ, чтобы заслужить увеличение своего материального благоденствия, и тогда жертвы приносились в виде благотворительности по отношению к людям и в виде приношения богам, как это известно из Св. Писаний индусов, поклонников Зороастра, евреев и всего остального мира.

Человек отдавал нечто, имеющее для него цену, чтобы обеспечить для себя, для своей семьи, своей общины или своего народа благосостояние в будущем. Он жертвовал в настоящем ради того, чтобы получить с избытком в будущем. На второй ступени урок был уже труднее: вместо физического благосостояния и мирских благ наградой за принесенные жертвы являлось небесное блаженство. Завоевать для себя небо, добиться счастья по ту сторону смерти - вот что побуждало человека жертвовать в течение своей жизни на земле.

Это был уже значительный шаг вперед: человек научался отдавать то, чем дорожило его тело во имя отдаленного блага, которое он не был в состоянии ни видеть, ни доказать. Он научался отдавать видимое за невидимое и, соглашаясь на эту жертву, он вырастал внутренне, поднимался на высшую ступень; ибо так велико обаяние видимого и осязаемого, что если человек способен променять его на невидимый мир, в который верит - он уже делает значительный шаг для достижения этого невидимого мира. Мы знаем подвиги мучеников, как много они могли претерпеть, мы знаем как они научались выдерживать полное одиночество и преследование, выносить все бедствия, страдания и поношения, устремив свой внутренний взор на то невидимое, что их ожидало за могилой. Верно, что в них говорила и жажда небесной радости, но все же нужна большая сила, чтобы оставаться одиноким на земле, опираясь на одно духовное общение, сохранять верность внутренней жизни, когда внешняя жизнь представляет одно мучение.

На четвертую ступень человек поднимается тогда, когда он видит в себе часть великой общей жизни и когда готов пожертвовать собой ради общего блага, сознавая, что как часть, он должен подчинить себя целому. И тогда он научается поступать правильно, не сообразуясь с тем, насколько результаты его поступков выгодны для его собственной личности, научается терпеть и действовать бескорыстно, но не в виду будущего вознаграждения, а потому, что это - его долг перед человечеством. Душа, достигшая подобного героизма, готова для четвертой ступени; она готова признать, что все, чем отдельная часть обладает, должно быть принесено в жертву целому потому, что Дух во всех один и тот же, он составляет часть единой божественной жизни; зная это, человек не допускает розни, не боится разлуки и, отдавая себя как часть Мировой Жизни, в полноте этой жизни испытывает "радость Господа своего".

Аспект страдания в жертвенном акте сохраняется лишь на первых трех ступенях. На первой - он выражен лишь в слабой степени; на второй - возникает пожертвование физической жизни и земного блага; третья является временем опыта, всевозможных испытаний, роста и эволюции души.