<<121>> Из этих цитат ясно, до чего св. Климент был далек от мысли, что христианское учение мирится с невежеством необразованного последователя. "Кто сведущ во всех видах мудрости, тот будет по преимуществу гностиком".<<122>> Таким образом, приветствуя и невежественного, и грешника, и находя в евангелиях все необходимое для их духовной нужды, он думал, что только знающие и чистые могут быть годными кандидатами для мистерий. "Апостол, для отличия от гностического совершенства, называет простую веру основанием, а иногда молоком"; <<123>> но на этом "основании" должно быть возведено здание гнозиса, и пища взрослых должна заменить пищу младенцев. В этом различии, которое проводит св. Климент, нет ни жесткости, ни презрения, а лишь спокойное и мудрое признание истинного порядка вещей.

Даже и хорошо подготовленные и ученые искатели гнозиса могли надеяться проникнуть лишь постепенно, шаг за шагом, в глубокие истины, раскрывающиеся в мистериях. Это выступает ясно в комментариях св. Климента к видению Гермеса, где он дает указания и на способ, как читать оккультные произведения. "Та Сила, которая явилась Гермесу в Видении в виде церкви, не дала ли и она для переписывания книгу, которую желала передать избранным? И ее, - говорит св. Климент, - он переписывал буква за буквой, не зная, как завершатся слоги". А это означает, что Писание ясно для всех, если его читать в его низком значении, и что это и есть вера, которая занимает место основоположений. Вследствие чего и употребляется образное выражение "читать сообразно букве", тогда как гностическое раскрытие Писаний, когда вера уже достигла продвинутого состояния, сравнивается с чтением сообразно слогам... а раз Спаситель дал учение апостолам, устное изложение записанного (Писаний) было передано также и нам, вписанное силою Бога в сердца новые, соответственно обновлению книги. Так, наиболее прославленные среди греков посвящают плод помгранаты Гермесу, что, говорят они, равняется речи, в виду его истолкования. Ибо речь скрывает многое... что посему не только для тех, которые читают просто, приобретение истины столь трудно, но даже и те, которые имеют преимущество познавания истины, не удостаиваются сразу ее лицезрения, так учит история Моисея; пока не привыкнем взирать, как взирали евреи на славу Моисея и как пророки Израиля - на сонмы ангелов, до тех пор и мы не станем способны взирать на великолепие истины лицом к лицу".<<124>>

Можно было бы привести еще не мало ссылок, но и этих достаточно, чтобы установить тот факт, что св. Климент был посвящен в мистерии ранней церкви и писал для пользы тех, которые также были посвящены.

Следующим свидетелем является его ученик Ориген, это светило науки, отличавшийся мужеством. правдивостью, кротостью и рвением, равные которым трудно найти. Что касается его трудов, то они остаются и до наших дней драгоценным рудником, в котором ищущие истины могут найти много сокровищ мудрости.

В его знаменитой полемике с Цельсием, в которой он выступает в защиту христианства, встречаются частые ссылки на тайное учение.<<125>>

Цельсий, нападая на христиан, ссылается на то, что христианство есть тайная система, против чего протестует Ориген: он утверждает, что рядом с некоторыми учениями, которые сохраняются в тайне, многие даются всенародно и что так же система внешних (экзотерических) учений была в общем употреблении среди философов. В ниже приводимой цитате читатель увидит, какую разницу проводит Ориген между воскресением Иисуса в освещении историческом и "мистерией воскресения".

"Сверх того, так как он (Цельсий) часто называет христианскую доктрину тайной системой (веры), мы должны опровергнуть его и в этом, так как почти весь мир более знаком с тем, что проповедуют христиане, чем с излюбленными мнениями философов. Ибо кому неизвестны утверждения, что Иисус рожден от непорочной Девы, и что Он был распят, и что Его воскресение есть предмет веры многих, и что ожидается общий суд, на котором грешники будут наказаны по своим заслугам, а праведные получат свою награду? И все же, мистерия воскресения, не будучи понята, сделалась предметом насмешки среди неверующих. При подобных обстоятельствах говорить о христианской доктрине как о тайной системе представляется нелепостью. Но что имеются некоторые учения, не открываемые толпе, которые (раскрываются) после того, как экзотерические усвоены, - это не составляет особенности одного христианства, но и всех философских систем, в которых известные истины - внешние, а другие - внутренние. Некоторые из слушателей Пифагора были удовлетворены его ipse dixit, тогда как другие были обучаемы втайне тем истинам, которые не сообщались несведущим и недостаточно подготовленным людям. Сверх того, все мистерии, которые совершались по всей Греции и по всем варварским странам, хотя и держались в тайне, не навлекли на себя посрамления, и, таким образом, он (Цельсий) вотще стремится клеветать на тайные доктрины христианства, доказывая тем, что он не понимает правильно их природу".