Она не могла и отомстить мне. У нее оставался один выход — принять абсолютное доказательство того, что ее ноги малы". Эриксон нередко использовал гипноз для того, чтобы внедрить в сознание субъекта идею, которую тот не мог бы отвергнуть. В данном же случае он достиг этой цели в повседневной ситуации, не прибегая к гипнозу.
Важным аспектом эриксоновского подхода к детям является банальное допущение того, что дети являются естественными антагонистами родителей. Они принадлежат к другому поколению, а конфликт между поколениями — вещь естественная. Это допущение может вызвать дискомфорт у тех, кто привык думать о детях и родителях с точки зрения сплоченности. Однако странно, что очень часто сплачивает детей и родителей ни что иное, как утверждение о том, что они представляют конфликтующие интересы. Однажды в беседе Эриксон сказал об этом так: "Если вы говорите с супружеской парой, вы можете спросить, что им нравится друг в друге. Если же вы беседуете с ребенком, спросите, что ему не нравится в его родителях".
Следуя этому допущению, Эриксон довольно часто объединяется с ребенком против родителей. Это означает всего лишь, что для достижения терапевтических целей целесообразно объединяться с ребенком, а не с его родителями. Но он может объединяться с родителями против ребенка, знает об этом ребенок или нет.
Когда он объединяется с ребенком, он может либо прямо выходить на проблему, либо общаться с ребенком по поводу проблемы посредством аналогий или метафор.
Мать десятилетнего мальчика обратилась ко мне по поводу того, что он каждую ночь мочится в постель. Они всячески пытались прекратить это. В кабинет они его просто втащили, в буквальном смысле этого слова. С одной стороны его под руку держал отец, с другой — мать, а он просто волочил ноги по полу. Они положили его на пол лицом вниз. Я отослал родителей и закрыл дверь. Мальчик рыдал.
Когда он сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздуха, я сказал: "Проклятье, разве можно так делать! Терпеть этого не могу, черт побери". То, что я сказал, его удивило, он поколебался, переводя дыхание, но я сказал ему, что он может продолжать плакать. Он снова зарыдал и когда он опять остановился, чтобы перевести дыхание, зарыдал я. Он повернулся ко мне, а я сказал: "Теперь моя очередь". Закончив, я сказал: "Теперь твоя очередь". И он опять зарыдал. Потом зарыдал я и сказал, что теперь должен рыдать он. После этого я продолжил: "Мы, конечно, можем продолжать так же, но это очень утомительно. Я лучше продолжу это в кресле. А вон там есть еще одно свободное кресло". Я сел в кресло и пришла моя очередь, затем он сел в кресло и пришла его очередь. Таким образом способ взаимодействия на будущее был определен: я сделал так, чтобы мы рыдали по очереди, затем я изменил игру таким образом, чтобы мы стали делать это сидя в креслах. Затем я сказал: "Знаешь, твои родители приказали мне вылечить тебя, чтобы ты не мочился в постель. Кем это они себя вообразили, что посмели приказать мне?" Мальчика наказывали достаточно часто и, таким образом, я теперь оказывался на его стороне. Я сказал ему: "Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. О том, как мочатся в постель, мы не будем говорить. О чем же можно поговорить с десятилетним мальчиком? Ты ходишь в школу? И у тебя красивые, плотные запястья. Красивые, плотные лодыжки. Знаешь, я врач, а врачи всегда проявляют интерес к тому, как сложен человек. У тебя красивая, округленная, хорошего объема грудная клетка. Ты не относишься к этим людям с впалой грудью и покатыми плечами. У тебя выпуклая грудная клетка. Уверен, что ты хороший бегун. Благодаря твоему компактному телосложению, ты, несомненно, хорошо владеешь своими мышцами". Я объяснил ему, что такое координация движений и предположил, что он должен преуспеть в тех видах спорта, которые требуют тонких мышечных навыков, а не только мяса и костей. Нет, нет, я имею в виду игры, которые требуют тонких навыков и умений. Я спросил, какие виды спорта он любит, и он ответил: "Бейсбол и стрельбу из лука". Я спросил: "Хорошо ли ты стреляешь из лука?" Он ответил: "Вполне нормально". Я сказал: "И конечно же, это требует зоркого глаза, твердой руки и координации движений всего тела". Оказалось, что его младший брат играл в футбол и был выше, нежели пациент, как, впрочем, и все остальные члены семьи. "Футбол — прекрасная игра для тех, у кого есть достаточное количество мышц и костей. Для этих длинных переростков".
И вот мы говорили о том, о сем, и, в частности, о координации движений мышц, я сказал: "Знаешь, когда ты натягиваешь тетиву и наводишь стрелу на цель, как ты думаешь, что происходит со зрачком? Он сужается". Я объяснил ему, что есть мышцы плоские, короткие, длинные и, наконец, кольцеобразные, "как, например, мышца, которая находится в самом низу твоего желудка, знаешь, когда ты ешь, эта мышца сокращается и кольцо смыкается и, таким образом, еда остается в твоем желудке, пока она не переварится. Когда желудок захочет избавиться от еды, эта кольцевая мышца на дне желудка откроется, желудок освободится и снова закроется в ожидании того момента, пока ты снова поешь.