Затем она добавила: «Глупой гусыней назвал меня второй мужчина через три месяца».
Я ответил: «А теперь, когда мы понимаем друг друга, мы можем использовать вежливые выражения».
Я рассказал ей о том, почему ее муж узнал об интриге с последним мужчиной уже через неделю после начала этой интриги. В действительности это длилось уже четырнадцать дней. Я сказал ей: «Получается, что вы решили позволить вашему мужу обнаружить этого третьего и, таким образом, вы действительно хотели, чтобы интрига закончилась.
Наверное, вам вообще все эти интриги смертельно надоели, и поэтому вы повернули ситуацию так, чтобы муж так быстро обнаружил вашу измену».
Получалось, что понимая ситуацию таким образом, я бесконечно доверял ей, а она заслуживала доверия. Я поместил это доверие прямо перед ней, а затем сзади немножко подтолкнул ее к нему, и она должна была оправдать его. Но она, конечно же, не знала о том, что я это сделал. Вопрос состоял всего лишь в выборе слов. Она решила вернуться к своему мужу.
Когда дело касалось супружеской измены, Эриксон мог действовать и иным образом.
Молодой муж, когда жена на несколько дней уезжала в другой город, соблазнил их служанку, очень некрасивую девушку, которая к тому же была умственно отсталой и имела опыт промискуитета. Все это произошло в постели жены, и когда она вернулась и обнаружила это, то прибежала ко мне в слезах. Она не могла видеть мужа у себя в доме. По отношению к служанке она тоже испытывала неистовый гнев.
Сначала я поговорил с каждым из них отдельно. Муж был полон отчаяния. Девушка тоже чувствовала себя виноватой и испуганной. Затем, приняв их всех вместе, я повернул разговор так, чтобы каждый из них сказал что-либо двум остальным. Муж должен был сказать служанке и жене множество вещей, так как они обе были настроены против него. Жена должна была упрекать как мужа, так и служанку. Служанка могла протестовать против того, как они оба к ней относятся. Это была довольно драматическая ситуация, и, собравшись вместе, они действительно могли вылить все чувства, которые они друг к другу испытывали. Я потребовал, чтобы муж сумел уважительно отнестись к горю и к злости своей жены, а она должна была учесть, как сильно он должен раскаиваться. И я позволил мужу повернуться к служанке и обвинить ее, чтобы она потом ответила ему взаимными обвинениями. Это была ситуация крайне неприятная для всех ее участников, но она спасла брак.
Муж и жена сплотились и решили отправить девушку в другой штат, где у нее были какие-то родственники. Кроме того, я сделал так, чтобы жена заставила служанку собрать всю одежду мужа и выставить чемоданы во двор, чтобы он мог их взять и уйти жить куда-либо в другое место. Она выгнала его из дома вместе со служанкой. Затем она заставила служанку внести вещи обратно, распаковать, а затем снова сложить их и вынести.
В этой ситуации жена испытала наслаждение от обладания властью, и, кроме того, муж мог вернуться домой в случае, если бы она ему это предложила. И она в конце концов решила позволить ему вернуться. Она попросила меня передать ее мужу, что он может вернуться. Вместо того, чтобы исполнить эту просьбу, я сказал: «Да, я могу сказать ему, чтобы он возвращался, но это может сделать любое другое третье лицо, например, почтальон». Она испытала колоссальное облегчение. Она написала мужу письмо, и третье лицо, то есть почтальон, передал ему его. Мне не хотелось быть третьим лицом, но я знал, что в этом случае третье лицо должно появиться. Они снова соединились друг с другом, и, таким образом, проблема была решена. Через несколько лет служанка вернулась и попросилась на прежнее место, чем они были праведно возмущены.
Подобно многим другим психотерапевтам, ориентированным на семью, Эриксон предпочитает помочь супружеской паре разрешить проблему и остаться вместе. Однако, если он считает, что брак был ошибкой, то, вероятнее всего, организует развод. Если же он сочтет ситуацию опасной, он активно вмешается с той целью, чтобы развод произошел как можно быстрее.
Однажды меня посетила супружеская пара из Калифорнии. Они зашли в кабинет, сели, и мужчина сказал: «Я хочу, чтобы вы кое-что объяснили моей жене. Мы поженились месяц назад, и я тщательно объяснил ей, что наш первый ребенок должен быть мальчиком, и он должен быть назван в честь меня. Когда она спросила, что произойдет, когда родится девочка, я сказал ей об этом. Я ей объяснил, что если наш первый ребенок не будет мальчиком, я застрелю ее, а затем ребенка».
Я посмотрел на жену, которая была достаточно испуганной, затем на рассерженного мужа, и спросил его, какое у него образование. Он ответил: «Я юрист. У меня обширная практика. Но мой первый ребенок должен быть мальчиком. А сейчас объясните ей, пожалуйста, это».
Его угроза звучала как констатация непреложного факта, и вместе с тем он был образованным человеком, практикующим юристом.
Я сказал: «А сейчас я хочу, чтобы вы оба послушали меня. Как врач, я не знаю ни одного способа определения пола ребенка.