Вместе с тем, он работает над недостатками девушки, устанавливает длительные отношения с матерью и отцом, поддерживая их таким образом, и реорганизует супружеские отношения, заставляя отца выехать из дома, а затем появляться в доме тогда, когда ему захочется. Вместо того, чтобы позволить родителям спонтанно разъехаться, когда девушка выздоровеет, что происходит во многих случаях, Эриксон заранее устраивает разъезд, изымает девушку из семьи и устраивает ее брак, а затем снова соединяет родителей уже на новых основаниях.
Эриксон не собирает всю семью на регулярные встречи, как это делают многие другие психотерапевты. Иногда он собирает всю семью вместе, иногда нет. У истоков семейной психотерапии и они не достигнут взаимопонимания. Когда этот подход оказался несостоятельным, многие семейные психотерапевты рекомендовали изымать ребенка из семьи, помещая его в нормальные условия жизни, например в отдельную квартиру или пансион (но не в психиатрическую больницу) пока продолжался курс семейной терапии. Оказалось, что кризис, вызванный необходимостью отрыва юноши или девушки от семьи, невозможно разрешить простыми совместными беседами, если ребенок при этом остается жить дома. Эриксон учил в этих ситуациях выбирать подход, при котором сплоченность семьи не становилась главной целью в данной ситуации. В 1968 году Эриксон опровергнул идею о том, что во время семейной психотерапии ребенку следует жить в семье, "чтобы он мог научиться иначе взаимодействовать со своими родителями". Он тогда сказал: "Может молодой человек или молодая девушка оставаться жить в такой семье и при этом действительно научиться взаимодействовать со своими родителями по-другому? В течение всей своей жизни он учился тому, как не взаимодействовать с ними продуктивно и успешно. Ведь он приобрел столько тонких навыков и овладел таким огромным количеством способов непродуктивного взаимодействия с ними. Обычно я организую ситуацию так, что молодой человек покидает семью в то время, как я продолжаю иметь дело с родителями".
Иногда Эриксон встречается со всей семьей для того, чтобы изменить способ взаимодействия ребенка и родителей, хотя чаще всего он встречается с ними отдельно и очень редко — вместе. Из примера, в котором Эриксон работал сразу с несколькими членами семьи, решая при этом относительно легкую проблему, видно, как быстро он заставил родителей и молодую девушку взаимодействовать более зрелым образом, уважая при этом друг друга.
Ко мне пришли отец, мать и дочь и я пригласил их всех вместе зайти в кабинет. Остальные дети в этой семье выросли и жили отдельно. Это была самая младшая дочь и она обладала самым бурным темпераментом, какой только можно представить. Родители тоже выражали свои эмоции самым бурным способом и все трое были совершенно не способны слушать друг друга.
Когда я увидел все это, я попросил их сесть и говорить по одному. Я добавил, что когда говорит один человек, у остальных двух должны быть закрыты рты. Я попросил дать полный отчет по ситуации, сначала отца, затем мать и дочь. Сейчас я не помню в точности порядок, в котором я захотел их выслушать — иногда я варьирую этот порядок. Но в данном случае мне было нужно, чтобы дочь высказалась последней.
Итак, каждый из них выразил свои чувства, а остальные двое слушали. Затем я сказал: "Хорошо, дайте мне подумать". Через пару минут я повернулся к дочери и сказал: "А сейчас я даю тебе пять или десять минут, ты можешь понаблюдать за минутной стрелкой на часах. Продумай все, что ты хочешь сказать своим родителям, приятное, неприятное, нейтральное и продумай также, в каком порядке ты будешь все это говорить. Выскажись откровенно, прямо и честно. Я тоже буду наблюдать за часами. Это займет у тебя около десяти минут. Я считаю, что для размышления тебе будет достаточно этого времени. Тогда ты будешь знать, как ты используешь последующие десять минут".
Предполагалось, что я заставил ее подумать, что она хочет сказать, но в действительности я менял ситуацию. Фактически я сказал: "Когда истекут десять минут, ты будешь знать, что ты, будешь делать в последующие десять минут". И девушка изменилась именно таким образом.
По истечении десяти минут она сказала: "Я уже сказала все, что хотела им сказать, а они даже не слушали меня. Но они знают, что я это сказала, и я тоже знаю об этом. Нет смысла все это повторять". Я сказал девушке: "Не возражаете ли вы против того, чтобы выйти и подождать в другой комнате?" Она вышла, а я обратился к родителям:
"Совпадает ли с вашим мнением то, что сказала ваша дочь? Она сказала, что уже высказала все, что имела сказать, вы ее не слушали и потому нет смысла это повторять". Затем я добавил: "А сейчас оставайтесь спокойными и продумайте это. Когда истекут пять минут, вы будете знать как вести себя в течение последующих пяти минут". Девушке я дал десять минут, а родителям только пять, как бы соглашаясь с ними, что они уже взрослые.
После того, как пять минут истекли, они в сущности сказала: "Если только как следует подумать, каких мы тут глупостей наговорили и каких эмоций навыражали, то станет ясно, что ни один из нас не уважает остальных.