СПИД, крах, компьютерные вирусы, терроризм не являются более
взаимозаменяемыми, они связаны родственными узами. СПИД -
разновидность краха сексуальных ценностей; вычислительные машины
сыграли "вирусную" роль в крахе на Уолл-стрит, но поскольку они
тоже заражены,
[56]
их подстерегает крах информационных ценностей. Заражение активно
не только внутри каждой системы, оно переходит из одной системы в
другую. И весь этот комплекс вращается вокруг одной главной
фигуры, которая и есть катастрофа. Разумеется, признаки этого
разлада были заметны уже давно: СПИД в эпидемической фазе, крах в
образе своего знаменитого предшественника 1929 года и постоянно
присутствующего риска, 20-летняя история электронного пиратства и
аварий. Но симбиоз всех этих эпидемических форм и их почти
одновременный переход в состояние скоротечной аномалии создают
необычную ситуацию. В коллективном сознании их эффекты не
обязательно одинаковы: СПИД может переживаться как настоящая
катастрофа, крах же, напротив, является скорее игрой в катастрофу;
что же касается электронного вируса, он может иметь драматические
последствия, но от этого он не становится менее смехотворным, не
теряет своей ироничности, так что веселье, которое способна
вызвать внезапно обрушившаяся на компьютеры эпидемия по крайней
мере в воображении, вполне оправдано (речь, разумеется, не идет о
специалистах).
Тому же результату способствуют и другие аспекты. Искусство,
которое находится всецело во власти подделок, копий, симуляции при
наличии в то же время безудержного избыточного рынка искусства,
являет собой подлинный метастаз тела, облученного деньгами.
Терроризм -ничто так не похоже на цепную реакцию терроризма в
[57]
нашем облученном обществе (кстати, облученном - чем?
Переохлаждением от довольства, безопасности, информации и
коммуникаций? Распадом символических ядер, основных правил
общественного согласия? Кто знает...), как реакция, вызванная
QOHDnl, рейдерами [скупщиками акций], фанатиками-программистами.
Заразительность терроризма, его притягательность столь же
загадочны, как и у всех перечисленных явлений. Когда разработчик
логической схемы вводит неверную команду, портящую программное
обеспечение, используя разрушительную силу этой команды в качестве
средства давления, разве он не берет в заложники операционную
систему со всеми ее функциями? И разве рейдеры не захватывают в
заложники предприятия, спекулируя на их гибели и воскрешении на
бирже? Все эти действия осуществляются по той же модели, что и
терроризм (заложники, как и акции, и картины, имеют свою
котировку), но с таким же успехом можно и терроризм
интерпретировать как модель СП ИД а, электронного вируса или
биржевых махинаций. Ни одно из этих явлений не имеет привилегий
перед другими - они образуют единое созвездие. Свежей иллюстрацией
этому служит дискета с информацией о СПИДе, которая сама содержит
вирус, разрушающий компьютеры.
Научная фантастика? Едва ли. В области информации и
коммуникаций ценность сообщения та же, что и у чистого движения,
поскольку оно переходит от изображения к изображению, с
[58]
экрана на экран. Все мы наслаждаемся, как спектаклем, этими новыми
центробежными ценностями - биржа, рынок искусств, рейдеры. Мы
наслаждаемся, видя во всем этом зрелищный, приукрашенный образ
капитала, его эстетический психоз. В то же время мы используем
тайную патологию этой системы, вирусы, которые прививаются этой
прекрасно налаженной машине и разлаживают ее. Но на самом деле
вирусы - часть гиперлогической связи наших систем, они заимствуют
у этих систем все пути и даже прокладывают новые (компьютерные
вирусы приближаются к границам сетей, не предусмотренным самими
сетями). Вирусы являются выражением убийственной прозрачности
информации, распространяющейся по всему миру. СПИД - это эманация
убийственной прозрачности секса в масштабе целых групп. Биржевые
крахи - выражение убийственной прозрачности победы одной экономики
над другой, молниеносного смещения ценностей, которое и являет
собой основу высвобождения производства и товарообмена. Все эти
процессы, раз вырвавшись на свободу, вступают в фазу
переохлаждения, подобного ядерному переохлаждению, которое и
служит ему прототипом. В этом переохлаждении событийных процессов
немалая доля привлекательности для нашего времени.


Очарование таится и в непредсказуемости этих процессов. Во
всяком случае любое предвидение вызывает желание его опровергнуть.
Часто
[59]
эту роль исполняет событие. Есть события, которые могут
предвидеть, но которые позволяют себе любезность не происходить;
они являются изнанкой тех событий, которые происходят без
предупреждения.