Скачать 126.18 Кбайт
Используйте свой мозг для изменений
Один зарабатывает больше, чем другой, но ему не
так интересно. В том, что делают люди, есть структура; и если вы можете
уяснить эту структуру, то можете понять, как ее изменить. Можно еще подумать
о контекстах, в которых замечательно было бы иметь эту структуру. Подумайте
об оттягивании со дня на день. Что если бы вы использовали этот навык, чтобы
отложить на потом неприятное переживание, когда вас кто-то оскорбляет? "О, я
знаю, что должен сейчас плохо себя почувствовать; сделаю это позже". Что
если бы вы оттянули акт поедания шоколадного пирожного и мороженого навечно
-- у вас просто руки так и не дошли до них.
Однако большинство людей так не думают. Подлежащая основа большей части
психологии -- это:"В чем проблема?" После того как психолог нашел проблеме
название, он хочет узнать, когда вы сломались и что вас сломало. Тогда он
думает, что знает, почему вы сломаны.
Если вы предположите, что некто сломан, то следующая задача --
выяснить, можно ли его починить. Психологов никогда особо не интересовало,
как вы сломались или как вы продолжаете поддерживать состояние сломанности.
Другая трудность с большей частью психологии состоит в том, что она
изучает сломанных людей, чтобы понять, как их починить. Это похоже на
исследование всех машин на свалке с целью понять, как заставить машины лучше
ездить. Если вы изучите кучу шизофреников, вы можете узнать, как получается
действительно хорошая шизофрения, -- но вы не узнаете о том, чего у них не
получается.
Обучая персонал психиатрической больницы, я предложил, чтобы они
изучали своих шизофреников лишь столько времени, сколько нужно, чтобы
понять, чего те не в состоянии делать. После этого они должны изучить
нормальных людей, чтобы понять, как последние делают эти вещи, -- так чтобы
суметь научить этому шизофреников.
Например, у одной женщины была следующая проблема: если она что-нибудь
себе придумывала, то несколькими минутами позже не могла отличить этого от
воспоминания о чем-то, происшедшем в действительности. Когда она видела
внутреннюю картину, у нее не было способа различить, было ли это нечто
действительно ею виденное -- или же то, что она вообразила. Это сбивало ее с
толку и пугало сильнее любого фильма ужасов. Я предложил ей, придумывая
картины, обводить их черной рамкой -- чтобы, когда она потом их вспомнит,
они отличались бы от других. Она попробовала, и это прекрасно сработало --
за исключением тех картин, что она придумала до того, как я дал ей совет.
Однако это было хорошее начало. Как только я сказал ей, что именно сделать,
-- она смогла сделать это идеально. И тем не менее история ее болезни была
дюймов в шесть толщиной и содержала двенадцать лет психологического анализа
и описаний того, как она дисгармонична. Они искали "глубокий скрытый
внутренний смысл". Они слишком долго изучали поэзию и литературу. Изменение
-- штука куда более простая, если вы знаете, что делать.
Большинство психологов думают, что общаться с сумасшедшими трудно. Это
отчасти верно, но отчасти это еще и результат того, что они с сумасшедшими
делают. Если некто ведет себя немного странно -- его удаляют с воли,
накачивают транквилизаторами и помещают в закрытые бараки вместе с еще
тридцатью другими. За ним наблюдают 72 часа и говорят:"Черт! Он странно себя
ведет". Ну, уж из нас-то никто, конечно, не повел бы себя странно.
Сколькие из вас прочли статью "Нормальные люди в безумных местах"?
Социолог предложил группе здоровых, счастливых, готовых к выпуску студентов
поступить в психиатрические больницы -- ради эксперимента. У всех были
диагностированы серьезные проблемы. Большинство из них выбиралось обратно с
колоссальными трудностями, поскольку персонал считал, что желание выбраться
было проявлением их болезни. И вы говорите о "Ловушке-22"! Пациенты
сознавали, что эти студенты не были сумасшедшими; персонал -- нет.
Несколько лет назад, когда я присматривался к различным методам
изменения, большинство людей считали, что психологи и психиатры -- это
эксперты по личностному изменению. Мне казалось, что многие из них являют
собой куда лучшие примеры психозов и неврозов. Вы когда-нибудь видели их?
Как насчет инфантильной либидинозной реакции-формации? Любой, кто может
говорить на этом языке, не имеет права называть других людей психами.
Многие психологи считают, что кататоники -- действительно тяжелый
случай, потому что их невозможно заставить общаться с вами. Они просто сидят
в одной и той же позиции, даже не двигаясь, до тех пор, пока их кто-нибудь
не сдвинет. На самом деле заставить кататоника общаться с вами очень легко.
Все, что нужно сделать, -- это треснуть его молотком по руке. Когда вы
поднимете молоток, чтобы треснуть еще раз, -- он отдернет руку и скажет:"Не
делайте этого со мной!" Это не значит, что он "вылечился", но теперь он в
том состоянии, в котором вы можете с ним общаться.
так интересно. В том, что делают люди, есть структура; и если вы можете
уяснить эту структуру, то можете понять, как ее изменить. Можно еще подумать
о контекстах, в которых замечательно было бы иметь эту структуру. Подумайте
об оттягивании со дня на день. Что если бы вы использовали этот навык, чтобы
отложить на потом неприятное переживание, когда вас кто-то оскорбляет? "О, я
знаю, что должен сейчас плохо себя почувствовать; сделаю это позже". Что
если бы вы оттянули акт поедания шоколадного пирожного и мороженого навечно
-- у вас просто руки так и не дошли до них.
Однако большинство людей так не думают. Подлежащая основа большей части
психологии -- это:"В чем проблема?" После того как психолог нашел проблеме
название, он хочет узнать, когда вы сломались и что вас сломало. Тогда он
думает, что знает, почему вы сломаны.
Если вы предположите, что некто сломан, то следующая задача --
выяснить, можно ли его починить. Психологов никогда особо не интересовало,
как вы сломались или как вы продолжаете поддерживать состояние сломанности.
Другая трудность с большей частью психологии состоит в том, что она
изучает сломанных людей, чтобы понять, как их починить. Это похоже на
исследование всех машин на свалке с целью понять, как заставить машины лучше
ездить. Если вы изучите кучу шизофреников, вы можете узнать, как получается
действительно хорошая шизофрения, -- но вы не узнаете о том, чего у них не
получается.
Обучая персонал психиатрической больницы, я предложил, чтобы они
изучали своих шизофреников лишь столько времени, сколько нужно, чтобы
понять, чего те не в состоянии делать. После этого они должны изучить
нормальных людей, чтобы понять, как последние делают эти вещи, -- так чтобы
суметь научить этому шизофреников.
Например, у одной женщины была следующая проблема: если она что-нибудь
себе придумывала, то несколькими минутами позже не могла отличить этого от
воспоминания о чем-то, происшедшем в действительности. Когда она видела
внутреннюю картину, у нее не было способа различить, было ли это нечто
действительно ею виденное -- или же то, что она вообразила. Это сбивало ее с
толку и пугало сильнее любого фильма ужасов. Я предложил ей, придумывая
картины, обводить их черной рамкой -- чтобы, когда она потом их вспомнит,
они отличались бы от других. Она попробовала, и это прекрасно сработало --
за исключением тех картин, что она придумала до того, как я дал ей совет.
Однако это было хорошее начало. Как только я сказал ей, что именно сделать,
-- она смогла сделать это идеально. И тем не менее история ее болезни была
дюймов в шесть толщиной и содержала двенадцать лет психологического анализа
и описаний того, как она дисгармонична. Они искали "глубокий скрытый
внутренний смысл". Они слишком долго изучали поэзию и литературу. Изменение
-- штука куда более простая, если вы знаете, что делать.
Большинство психологов думают, что общаться с сумасшедшими трудно. Это
отчасти верно, но отчасти это еще и результат того, что они с сумасшедшими
делают. Если некто ведет себя немного странно -- его удаляют с воли,
накачивают транквилизаторами и помещают в закрытые бараки вместе с еще
тридцатью другими. За ним наблюдают 72 часа и говорят:"Черт! Он странно себя
ведет". Ну, уж из нас-то никто, конечно, не повел бы себя странно.
Сколькие из вас прочли статью "Нормальные люди в безумных местах"?
Социолог предложил группе здоровых, счастливых, готовых к выпуску студентов
поступить в психиатрические больницы -- ради эксперимента. У всех были
диагностированы серьезные проблемы. Большинство из них выбиралось обратно с
колоссальными трудностями, поскольку персонал считал, что желание выбраться
было проявлением их болезни. И вы говорите о "Ловушке-22"! Пациенты
сознавали, что эти студенты не были сумасшедшими; персонал -- нет.
Несколько лет назад, когда я присматривался к различным методам
изменения, большинство людей считали, что психологи и психиатры -- это
эксперты по личностному изменению. Мне казалось, что многие из них являют
собой куда лучшие примеры психозов и неврозов. Вы когда-нибудь видели их?
Как насчет инфантильной либидинозной реакции-формации? Любой, кто может
говорить на этом языке, не имеет права называть других людей психами.
Многие психологи считают, что кататоники -- действительно тяжелый
случай, потому что их невозможно заставить общаться с вами. Они просто сидят
в одной и той же позиции, даже не двигаясь, до тех пор, пока их кто-нибудь
не сдвинет. На самом деле заставить кататоника общаться с вами очень легко.
Все, что нужно сделать, -- это треснуть его молотком по руке. Когда вы
поднимете молоток, чтобы треснуть еще раз, -- он отдернет руку и скажет:"Не
делайте этого со мной!" Это не значит, что он "вылечился", но теперь он в
том состоянии, в котором вы можете с ним общаться.
|
|