В этом скрыты все загадки и тайны человека. Свобода и независимость личности от объективного мира и есть ее богочеловечность". Ведь Бог для философа – тот, кто перестал быть рабом, узнав себя, пробудился. "Бог не существует как находящаяся надо мною объектная реальность... Он существует как экзистенциальная встреча, как трансцендирование, и в этой встрече Бог есть личность... Поразительно, что всякое учение, унижающее человека, унижает и Бога". Что и говорить! (Мне лично близко понимание Бога как Совести, которая "не может иметь своего центра в каком-либо универсальном единстве, она не подлежит отчуждению, она остается в глубине личности" [123]. Значит Совесть так же бессмертна, определяет дальнейшую судьбу каждого, и суд ее беспристрастен.)

Лао-цзы говорил: "Кто знает меру, не знает позора. Кто умеет вовремя остановиться, не подвергнется опасности" ("Даодэцзин", §44). Что делать, если нет спасения от вечных вопросов!

Пока жив человек, он будет думать об этом. Что есть жизнь и смерть и для чего они даны человеку, что есть сам человек и для чего явился в этот мир. Размышляя, человек восходит к самому себе, избавляется от "первородного греха", противопоставившего одно другому: смерть – жизни, жизнь – смерти. Все во власти человека: "Душа угаснуть не может, если не будет отделена от разума. Отделиться же... она не может. Следовательно, она не может и умереть" (Августин. О бессмертии души, 4, 2, 6). Все бессмертные свидетельствуют о том же: "Человек, (умирая) в ночи, сам себе огонь зажигает: хотя его глаза померкли, жив он"; "Людей после смерти то ожидает, на что они не надеются и чего себе не представляют" (Гераклит, В 21, В 26).

А разве Августина не волновал тот же вопрос, и не вспоминал ли он в "Исповеди" слова: "Я был плотью и дыханием, скитающимся и не возвращающимся" (Пс. 77, 39) ? "Был я где-нибудь, был кем-нибудь?"; "Откуда я пришел сюда?"; "Наступило ли младенчество мое вслед за каким-то другим умершим возрастом моим?" (Исповедь Блаженного Августина, 1, 5, 9). В комментарии говорится, что Августин отвергал теорию Платона о переселении душ, но одобрял другую: все души были созданы в начале и по какому-то собственному усмотрению нашли путь телесного воплощения [124].

Любовь моя в том мире давнем,
Где бездны, кущи, купола, –
Я птицей был, цветком и камнем,
И перлом – всем, чем ты была!

(Теофиль Готье)

Идея метампсихоза оживает в поэзии XIX-XX вв. [125] "Когда-нибудь мы поймем, что смерть бессильна лишить нашу душу чего-либо из приобретенного, ибо приобретенное ею и она сама – одно и то же" [126]. А Достоевский? Разве не его мысль, что "высшая идея на земле лишь одна, все остальные высшие идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из нее одной вытекают". Это идея бессмертия, благодаря которой "человек постигает всю разумную цель свою на земле". А его размышления о "живой связи нашей с миром иным", с миром "горним", "да я корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных".

И если исчезает это чувство соприкосновения с миром иным, то "станешь к жизни равнодушен и даже возненавидишь ее".

Что уж говорить о русских космистах, о Н. Ф. Федорове, например, учением которого интересовался Достоевский, хотя и не успел с ним близко познакомиться.

"Люди считают смерть каким-то законом, а не простой случайностью, водворившейся в природе вследствие ее слепоты. А между тем смерть просто результат несовершенства, несамобытности жизни... – уверял Федоров. – Смерть есть торжество силы слепой, не нравственной, всеобщее же воскрешение будет победой нравственности, будет последнею, высшею степенью, до которой может дойти нравственность" [127].

Природа самопознается через человека, и оттого неизмеримо возрастает его роль в космической Эволюции, одухотворении материи, "высветлении экзистенции". Мы почему-то мало занимались этой стороной учений, в которой смысл человеческого существа, теперь начинаем наверстывать упущенное. Но, слава богу, цель намечена. Может быть, и мы научимся, как и Циолковский, ощущать блаженство и страдание атома:

"Ни один атом вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни... Если космос имеет причину, то и причине этой мы должны приписать такие же свойства – всеобщей любви... Причина создала вселенную, чтобы доставить атомам ничем не помраченное счастье. Она поэтому добра. Значит, мы не можем ждать от нее ничего худого" [128].

И нам не покажется странной мысль Н. Гумилева:

"Мы не решились бы заставить атом поклоняться Богу, если бы это не было в его природе".

Что уж говорить о восточных учениях! "Человеческая душа принадлежит небу, человеческое тело – земле" (Ле-цзы). Очищается сознание, и все шаг за шагом приближаются к Просветлению. Со смертью разрушается лишь данная форма, оболочка, а то, что составляет сущность, переходит в иное состояние, обусловленное кармой, законом высшей, онтологической Справедливости.