Сознание бунтует против инерции, но она берет свое, и выходит та же односторонность, только в обратном порядке, – и опять не тронуты резервы человека.

Ничего не изменится, если не изменится сознание, не избавится человек от страха перед собой. "Ведь смотрит на других тот, кто не видит самого себя; овладевает другими тот, кто но владеет собой". И Чжуан-цзы, и японец Кэнко-хоси, как помните, говорили о том же: "Не познав себя, нельзя познать других. Следовательно, того, кто познал себя, можно считать человеком, способным понять суть вещей". Тогда и возродились бы "репрессированное" начало, инстинкты (материнские, забота сильного о слабом, самосохранения). Земля горит под ногами, потому что попрана, унижена. А человек неукорененный впадает в отчаяние – ухватить хотя бы мгновение, а "после меня хоть потоп". Но, во-первых, мгновение поймать невозможно, ибо оно вечно. Во-вторых, потоп все равно тебя настигнет, здесь ли, там ли, настигнет неизбежно, – нет того, за что не пришла бы расплата [83]. Таков закон онтологической справедливости, кармы, генетической памяти, которая спросит с каждого и воздаст по заслугам. Это не басни, а закон Бытия [84].

Лишившись нравственного кода, "человеческих качеств" [85], молодежь лишилась чувства укорененности в Бытии, ощущения собственной нужности, неслучайности в этом мире. Пожалуй, самая трудная задача, но и самая насущная – осознание человеком своей предназначенности для Свободы. Когда он это осознает, откроются пути к ней. Недаром все религии, все духовные учения имели одну цель – освобождение человека от его темной природы и выявление истинной. Помните Догэна – "если просветленность не в тебе, то где же?" Времени больше нет (или оно агонизирует). Ответишь, будешь жить, не ответишь, умрешь непрощенным – как в сказке, которая, похоже, становится былью. Но правильно поставленный вопрос – уже ответ. Пришло время исполнить пророчество древних – "познать себя", и через это – все остальное.

Через меня открыто, что будет,
Было и есть, через меня
Согласуются песни и струны

(Овидий. Метаморфозы, 317-318).

Раньше мешали "высшие ценности" или высшие инстанции, теперь этого нет и, значит, нет оправдания. "Впервые в истории человек на нашей планете противостоит лишь сам себе... Мы живем в мире, настолько измененном человеком, что повсюду, обращаемся ли мы с аппаратами повседневной жизни, принимаем ли приготовленную машинами пищу или пересекаем преображенный человеком ландшафт, мы снова и снова сталкиваемся со структурами, вызванными к жизни человеком, снова и снова встречаем, в известном смысле, лишь сами себя" [86]. Разве может душа человеческая смириться с превращением общества в "одну большую машину", с человеком в роли сырья? (по Ясперсу). Сама мощь техники толкает человека к самому себе, чтобы не стать ее придатком. Что же мешает – дефицит общения? А если, скажем, перескочить через время, через пару веков хотя бы, или же в нашем веке, но в другое измерение, прикоснуться к вечным мыслям, к высшему Бытию? Ведь жили же и живут рядом те, над которыми время не властно. Иди и смотри!, – как поешь в своих песнях:

Встань и иди!
Тайна моя соприкоснется с твоей!

"Плечом к плечу – навстречу злу" – все из тех же песен молодежи. Видящий да увидит, слышащий да услышит, но не надейся, что кто-то решит за тебя твою задачу. Ты сам себе наставник. Учитель – благо, но пришло время не столько Учителей, сколько самой Мудрости, Софии, к которой каждый идет своим путем через знание и размышление. Учитель – это встреча с прошлым, "Великое Единение", о котором размышляют философы и физики [87].

За тысячелетия все уже сказано, все уже Есть, обратись мыслью в это, загляни в себя – и узнаешь будущее. А главное, – привыкай ходить без поводыря, "не сотвори себе кумира". Никакой учитель не даст того, что откроет собственное сердце, если не заглохло, собственная память, когда найдешь к ней дорогу (прозревший, понявший суть вещей, естественно, благодарен любому учителю; лишь сяожэнь, низкий человек, "не знает почтительности"). Путь к Свободе – ведению, видению – через натруженную душу.

И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя

(В. Соловьев)

У каждого своя дорога к Храму (недаром этот образ овладел сознанием). Пришло время жатвы. Сеяли многие, собирают поодиночке, отделяя зерна от плевел, засыпают в общие закрома. И все опять соберется в Одно, только уж чистые зерна. Доброе по природе своей Едино. Это главное – зло не укоренено в Бытии, это открыто и высокой поэзии:

Зло мгновенно в этом мире,
Неизбывна доброта

(Шота Руставели)

Напомню:

"Все, что есть, – есть доброе, а то зло, о происхождении которого я спрашивал, не есть субстанция; будь оно субстанцией, оно было бы добром, или субстанцией, не подверженной ухудшению вовсе... что было бы невозможно, не будь в ней доброго"

("Исповедь Блаженного Августина", VII, 12, 18).

В этом весь Достоевский – "все хорошо", а ведь он не утешал, утверждая, что на земле "все хорошо, все", но только люди не знают этого, живут обманом.