Одно из ближайших оснований этого состоит в том, что интеграция не обязательно предполагает "гомогенизацию" субличностей, то есть их "сплющивание" в один план, фактически – их взаимную ассимиляцию. Интегрированные личностные структуры могут иметь иерархическое строение, то есть могут сами "состоять" из субличностей более низкого порядка, но особым образом организованных.

Прежде, чем мы расстанемся с этой темой – темой реальности "эго-состояний" – нужно обсудить еще один довольно сложный методологический вопрос.

Приступив к самонаблюдению, мы окажемся перед очевидным фактом, что некая наблюдаемая "реальность" может осмысляться по-разному, в зависимости от теоретических и идеологических представлений наблюдающего (при этом она и наблюдаться будет несколько по-разному, так что при тонком рассмотрении может даже возникнуть вопрос о том, одна ли и та же "реальность" наблюдается, но от этого мы сейчас отвлечемся).

В качестве методологической аналогии схему, через которую человек смотрит на действительность, можно представить как "очки с сеточкой", причем рисунок этой "сеточки" может быть разным.

Важно понять, что ни в частном факте "реальности", на которую человек смотрит, ни в фасоне сеточки на очках нет и не может быть никакого обоснования "истинности" данного видения. Поменял очки – увидел иначе, вот и все. Истинность, плодотворность и прочие достоинства того или иного видения могут обсуждаться лишь в гораздо более широком контексте.

Почему-то посмотреть без "сеточки" никак не удается; как писал своим ученикам в Коринфе апостол Павел, "ныне видим как сквозь тусклое стекло...". Если кто-то скажет, что видит "саму реальность", то либо это эзотерический Учитель (рассказывают, что где-то кто-то видел человека, который видел человека, который видел эзотерического Учителя), либо – человек, совершенно дремучий в области эпистемологии.

Возвращаясь к нашей теме, мы можем заметить, что факты "множественности личности" или различных "эго-состояний" как психической реальности при другом рассмотрении могут быть "отработаны" как различие "настроений" или даже – то же слово, но в ином значении – "состояний" одного и того же человека (субъекта, личности, "я"). Человек может сказать: "Я тогда был усталый (невнимательный, сердитый, обиженный, злой,

ребячливый, любящий и пр.)". При этом предполагается некое "я", постоянное и "субстанциальное", которое меняется в некоторых отношениях в зависимости от "состояния".

Мы можем говорить, что "я" нахожусь в каком-то состоянии; например, "я испуган". А можем говорить про реальность "эго-состояния", например, Ребенка, который боится агрессии. "Я" может измениться: "Я взял себя в руки и перестал бояться". И то же самое можно описывать как другое "эго-состояние": Взрослый (воплощенный в теле того же человека и появившийся при определенных условиях) хорошо знает, что бояться нечего, что этот "страшный убийца" не вылезет из экрана телевизора и "физически" не сделает детям, которые смотрят "ужастик", ничего плохого.

Так вот, возвращаясь к Берну, мы должны отметить, что он предлагает такие "очки", сквозь которые "эго-состояния" видятся как "психологическая реальность". И это, скажу еще раз, – очень сильная и совершенно нетривильная, необычная, противоречащая обычным представлениям здравого смысла идея: человек не един, человек представлен в виде различных "эго-состояний", он в каждый момент либо Ребенок, либо Родитель, либо Взрослый.

2
Итак, сама по себе идея эго-состояний не сводится к берновской "троице" эго-состояний. Она, как мы видели, гораздо шире и может быть реализована и в иных психологических концепциях. Почему же из множества возможных "эго-состояний" Берн выбрал именно эти, откуда появились и что означают эти берновские фигуры – "Родитель" (Р), "Ребенок" (Д=Дитя) и "Взрослый" (В)?

Одного из ответов, причем достаточно очевидного, Берн всячески избегает. Дело в том, что схема Р-В-Д по крайней мере эвристически (но, по-видимому, не только) "снята" с фрейдовской структурной схемы личности (Ид – Эго – Супер-Эго). В качестве различия Берн справедливо указывает, что если фрейдовская схема – теоретическая абстракция, то его "эго-состояния" могут быть эмпирически наблюдаемы: это, как мы уже говорили, "психологическая реальность". Но чтобы так часто и убедительно говорить о различиях, нужно явно ощущать сходство...

Сам Берн ищет теоретические основания своей схемы, создавая причудливые неологизмы: представления об архео-психике, нео-психике и экстеро-психике. Вопрос о том, какова доля иронии в этих берновских неологизмах (как и в прочих его теоретических или квази-теоретических построениях), может быть предметом индивидуальной трактовки. Моя российская ментальность иногда наводит меня на мысль, что доля эта гораздо больше, чем принято думать среди последователей Берна. В конце концов, Берн ведь только притворялся американцем (впрочем, как правило, весьма успешно).