По отношению к реальности вообще как Я, так и Не-Я имеет место только вера [4].)

>


--------------------------------------------------------------------------------


§10. Седьмое положение
Побуждение само непременно должно быть положено и определено.

Совершенно так же, как мы сейчас определили и выяснили чувство, должно быть непременно определено и побуждение, так как оно находится в тесной связи с чувством. Через это объяснение мы двинемся дальше и утвердимся внутри практической способности.


Что побуждение полагается, значит, как известно, что Я рефлектирует над ним. Но ведь Я может рефлектировать только над самим собою и над тем, что есть для него и в нем, что как бы является для него доступным. Поэтому побуждение должно уже было непременно вызвать в Я нечто, проявить в нем себя, и именно постольку, поскольку Я уже положено как Я через только что указанную рефлексию.

Чувствующее положено как Я. Это последнее было определено чувствуемым первоначальным побуждением к тому, чтобы выйти за свои собственные пределы и породить что-нибудь по меньшей мере через идеальную деятельность. Но ведь первоначальное побуждение отнюдь не направляется на одну только идеальную деятельность; оно направляется на реальность; и Я определяется, стало быть, им к порождению некоторой реальности за своими собственными пределами. Этому определению оно никогда не может удовлетворить, так как стремление никогда не должно иметь причинности, и противоположное стремление Не-Я должно всегда его уравновешивать. Поэтому, поскольку оно определяется побуждением, оно оказывается ограниченным через Не-Я.

В Я всегда имеется пребывающая тенденция – рефлектировать над самим собою, если только осуществляется условие всякой рефлексии, – некоторое ограничение. Это условие здесь имеет место; соответственно с этим Я необходимо должно рефлектировать об этом своем состоянии. Но в этой рефлексии рефлектирующее, как это всегда бывает, забывает самого себя, и рефлексия поэтому не достигает до сознания. Далее, она возникает в силу одного простого понуждения, стало быть, в ней нет ни малейшего обнаружения свободы, и она являет собою, как и прежде, одно только чувство. Вопрос только в том: что это за чувство?

Объектом этой рефлексии является Я побужденное, стало быть, idealiter в себе самом деятельное Я: побужденное содержащимся в нем самом понуждением, следовательно, без всякого произвола и самопроизвольности. Но эта деятельность Я направляется на некоторый объект, которого Я не в состоянии реализовать как вещь, а равно не в состоянии и представить через идеальную деятельность. Стало быть, это – такая деятельность, которая не имеет объекта, но при этом все же непреодолимо влекомая направляется на некоторый объект, и которая только чувствуется. Но такое определение в Я носит имя желания; это – побуждение к чему-то совершенно неизвестному, что обнаруживается только через потребность, через некоторую неудовлетворенность, через некоторую пустоту, которая ищет своего заполнения, но не указывает, откуда его ждать. Я чувствует в себе некоторое желание; оно чувствует себя нуждающимся.

Оба чувства – выведенное теперь чувство желания и вышеуказанное чувство ограничения и принуждения – должны непременно быть различены между собою и поставлены друг с другом в связь. Ибо побуждение должно быть определено; но оно обнаруживается через некоторое чувство; стало быть, это чувство надлежит определить; определено же оно может быть лишь через некоторое чувство иного рода.

Если бы Я не было ограничено в первом чувстве, то во втором имело бы место отнюдь не простое желание, а причинность, так как Я могло бы тогда породить нечто за своими пределами, и его побуждение не было бы ограничено тем, чтобы только внутренне определять само Я. Напротив того, если бы Я не чувствовало себя желающим, оно не могло бы чувствовать себя ограниченным, так как только через чувство желания Я выходит из своих собственных пределов, и только через это чувство в Я и для Я полагается впервые нечто такое, что должно быть вне его.
(Это желание имеет важное значение не только для практического наукоучения, но и для всего наукоучения в его целом. Только через него Я выталкивается в себе самом – из самого себя; только благодаря ему открывается в самом Я некоторый внешний мир [5].)


Таким образом, оба эти чувства оказываются синтетически объединенными, одно из них невозможно без другого. Без ограничения нет желания; без желания нет ограничения. Но в то же время они друг другу совершенно противоположны. В чувстве ограничения Я чувствуется единственно лишь как страдающее, в чувстве же желания оно чувствуется также и как деятельное.

Оба эти чувства основываются на побуждении, и притом на одном и том же побуждении в Я. Побуждение ограниченного через Не-Я и только благодаря этому способного к побуждению Я определяет способность рефлексии, и отсюда возникает чувство принуждения. То же самое побуждение определяет Я