Деятельности эти безусловно соотнесены друг с другом; это значит, что они безусловно полагаются как равные. Но так как они не равны, раз должен быть положен некоторый объект, то можно сказать лишь одно, а именно, что их равенство безусловно требуется: они должны быть непосредственно равны между собою. Но так как в действительности они не равны, то по-прежнему остается вопрос о том, какое же из двух должно руководствоваться в своем направлении другим и в чем тут должно быть признано основание равенства. Непосредственно ясно, какой ответ должен быть дан на этот вопрос. Поскольку положено Я, положена и вся реальность; в Я должно быть положено все; Я должно быть совершенно независимо, но все должно зависеть от него. Таким образом, требуется согласие объекта с Я; и абсолютное Я требует этого именно в силу своего абсолютного бытия.*

* Категорический императив Канта [Категорический императив, т.е. абсолютное повеление как непреложный закон для разума, – основной принцип кантовской этики. "Каждая вещь в природе действует по законам, – пишет Кант. – Только разумное существо имеет волю или способность поступать согласно представлению о законах, т.е. согласно принципам... Воля есть способность выбирать только то, что разум, независимо от склонности, признает практически необходимым, т.е. добрым... Представление об объективном принципе, поскольку он принудителен для воли, называется велением (разума), а формула веления называется императивом" (Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 1. С. 250-251). Императив может быть либо гипотетическим, либо категорическим. Если поступок хорош как средство для достижения какой-то другой цели, то мы имеем гипотетический императив; если же он хорош сам по себе, а значит, может рассматриваться как самоцель, то императив будет категорическим. Требование категорического императива гласит: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства" (Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 1. С. 347). Это значит: не превращай другое разумное существо только в средство для реализации своих партикулярных целей. "Во всем сотворенном, – пишет Кант, – все что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего лишь как средство; только человек, а с ним каждое разумное существо, есть цель сама по себе" (там же. С. 414). Для Фихте существенно то, что кантовское учение о законе разумной воли в качестве своей предпосылки имеет автономию воли, ее самозаконность: воля, по Канту, определяется не внешними причинами, будь то природная необходимость или божественная воля, а только внутренним, ею самой себе данным законом.].

Если где-нибудь становится ясно, что Кант, только молчаливо, полагал в основание своего критического метода как раз те самые предпосылки, которые устанавливает наукоучение, так это именно здесь. Как мог бы он прийти к установлению некоего категорического императива как абсолютного постулата согласования с чистым Я, не исходя при этом из предпосылки некоторого абсолютного бытия Я, через которое полагалось бы все, – или, если это не так, то по меньшей мере должно было бы быть положенным. Большинство последователей Канта, говоря о категорическом императиве, по-видимому, только повторяют слова этого великого человека и еще не дошли до ясного сознания основания правомерности некоторого абсолютного постулата. Только потому, что Я само является абсолютным и лишь постольку, поскольку оно абсолютно, обладает оно правом абсолютно постулировать; и такое право распространяется при этом не дальше, как на постулат этого его абсолютного бытия, из которого, конечно, можно было бы дедуцировать еще и многое другое. Философия, ссылающаяся во всех тех случаях, где она не в состоянии идти дальше, на факт сознания, едва ли много основательнее обесславленной популярной философии.

(Пусть будет дана (в том, что потом полагается как объект) деятельность Y (причем остается невыясненным, как она дается и какой способности субъекта). К ней относится некоторая деятельность Я; таким образом, мыслится некоторая деятельность вне Я (= -Y), которая должна быть равна упомянутой деятельности Я. В чем же тут заключается основание отнесения? Очевидно, в требовании, чтобы всякая деятельность была равна деятельности Я; каковое требование обосновано в абсолютном бытии Я. Y находится в том мире, в котором всякая деятельность была бы действительно равна деятельности Я, и есть идеал. Но ведь Y не находится в согласии с – Y, а противополагается ему. Поэтому она приписывается некоторому объекту; и без такого отнесения и абсолютного требования, его обосновывающего, для Я не было бы никакого объекта, но оно было бы всем во всем и по тому самому, как мы это увидим ниже, было бы ничем.)

Таким образом, абсолютное Я относит себя само непосредственно к некоторому Не-Я (вышеупомянутое – Y), которое, по-видимому, хоть и должно быть Не-Я со стороны своей формы (поскольку оно есть вообще нечто вне Я), но не должно быть Не-Я со стороны своего содержания, ибо оно должно всецело согласоваться с Я.