О «наоборот» русские недотёпы и подумать тогда не могли.


917

Примечание к №912
Соловьев, Чернышевский, Ленин, Набоков, Чехов и др. оборачиваются лишь двойниками моего «я»
«Обознатушки перепрятушки». Я говорю только о себе. Даже в отце – я сам. О мире сужу по "я" философов и писателей; об их "я" – по тем людям, которых знал (а знал то я реально, пожалуй, только одного отца); о них, в свою очередь, по своей биографии; и наконец о себе как о "я", которое и является миром, – по книгам, написанным этими же самыми философами и писателями. Это бесконечный тупик.
Ничего я не знаю и ничего мне не нужно. Зачем жить, для чего? Переход в сон, мистику и в плотный быт как счастливую иллюзию реальности. Это и есть трагическое счастье: сон во сне и явь в яви. Я создан совсем для иной, обычной жизни. Внешне совсем обычной, а внутренне абсолютно фантастической, высшей. Настолько высшей и светлой, что сон станет бытием, а бытие – сном. И внешне это будет совсем не заметно, совсем не страшно. Хотя для окружающих меня уже совсем скучно.


918

Примечание к №902
"(Гегель) мне казался человеком, который был посажен в темницу своих собственных слов" (К.Юнг)
Соблазнительно в последнем слове "л" заменить на "н".


919

Примечание к №17
«Радищев и Новиков хотя говорили „правду“, но – ненужную»
(В.Розанов)
Ненужность и даже вредность «Бесконечного тупика». Через 25 лет всё изменится само собой, без «гениев», без «Одиноковых». Миф Ленина широк, и второе: зачем раздражать писателей? Писательский период кончится сам собой. То есть я обречён на непризнание и непонимание. На изведение.
Теперь внутренняя ошибка. «Живи незаметно» – заповедь философа. Я её нарушил, «дал на себя информацию».
Конечно, другого выхода нет. Я «прозябаю», гибну. А так есть шанс поправиться и затеряться вторично, уже удачно. Идеальный вариант: заметили чудака, помогли. Потом поговорили, поговорили и постепенно забыли. Тут главное вовремя замолчать, «слиться с местностью». А потом тихо, спокойно жить умирать. Желательно в каком нибудь серьёзном государстве…
Только уж слишком сложная операция, слишком много ответвлений, соблазнов увлечься в сторону, запутаться в частностях. И давать, давать на себя материал, превращаться в «писателя», торговать своим неузнаваемо искажённым словом и чувством за стеклянные бусы.
Нет, не здесь ошибка. Этой то ошибки я не совершу. Это элементарно. Ошибка в другом. Я знаю, что не выйдет. Тупик. ЗНАЮ.
Всё таки я прожил не так уж и мало. И никому я не был интересен. Именно я, весь. (926) Мне котёнок нравится весь, с хвостиком и мягким животиком, с его глазками и ушками. Как котёнок, ребёнок я никому не был интересен. Конечно, есть мать, правда довольно злая, ворчливая, но мать. Был отец, пьяный и озлобленный, но отец. Но их любовь – любовь по должности, не по выбору. Меня никто не выбрал. (928) Я всё говорю, что причина во мне, что я сам виноват. Да. Но не на 100% же – на 50%. Где же другая половина, «счастливый случай»? Никто, ни одна не подумала: «мне вот этого»; «а пожалуй, Одинокова я возьму»; ни одна не уронила в метро платок передо мной. А женскими глазами на меня смотрела Россия. И решила: не надо. И детей от такого не надо. Нет, не только я виноват в своем одиночестве. Я миру этому не нужен. И он меня отторгает, уничтожает постепенно. Я слишком ничтожен, а мир слишком огромен – все происходит размыто, медленно. Косвенно. Но уничтожает. Так зачем же бросать в воздух серебристую монету – чёт– нечет, – если знаешь, что в воздухе твой талант подхватит чья то рука и только поросший рыжим волосом кулак мелькнёт перед носом. «Не зарывай талант в землю». Но и не швыряй куда попало.


920

Примечание к №898
Психиатрическая больница – последнее звено в цепи внешних событий
Случилось самое нелепое. Я превратился в романтического героя, в обычного, заурядного гения. Моя биография архаична, да и просто является штампом (932) : «гениальный одиночка, изгой, стоящий в костюме арлекина посреди зачумлённого города и хохочущий смехом сатанинским». Но каково мне, когда эта пошлятина (а для русского сознания это всегда будет пошлятиной) вдруг оказалась моей судьбой. Если так всё по нелепым книгам и вышло.
Пошлость ненастояща, но всегда искренна. Двойной, «ироничной» пошлости быть не может. И я в своей пошлости вполне искренен. Куда уж искренней – элементарная биография. Фактография. Следовательно, я ненастоящий, в моей жизни есть органический порок, дефект… Какая то исключительная глупость таится во всём, что происходит со мной. Какую то в своей жизни я роковую ошибку допустил, что самое обидное – уму моему недоступную, непонятную. Хотя ошибка то грубая, лежит на поверхности. Чувствую, где то тут, рядом.
Может быть, и ошибка то как раз вот в этом ощущении ошибочности своей жизни.


921

Примечание к №916
Я хочу избавиться от образа отца, убить его.
Убить отца значит самому стать отцом. Победа над идеей отца означает овладение ей.