Это было мистическое переживание (898), очень тонкое и точное. Жизнь довернула, мазнула кистью последний раз по оконченной картине – живи.


894

Примечание к №862
И всё сбылось. Мифы осуществляются.
Пушкин и Гоголь, Достоевский и Толстой, Соловьёв и Федотов – ласковые вы мои, миленькие, – вы то и создали этот мир: тёмный, издевательский, душный и безнадёжный. Вы всё Бога искали. Так вот: вы, вы то, миленькие, голубчики, были одержимы неудержимым, страшным сатанизмом, вы то и придумали всё. Вы «понимали о себе». Понимали слишком «много» при таком чудовищном замахе на гениальность.
«Нет, батюшка Родион Романыч, тут не Миколка! Тут дело фантастическое, мрачное… Как кто убил?.. да ВЫ убили, Родион Романыч! Вы и убили с…»
А то как же так получается? Вот Бунин писал:
«Нападите врасплох на любой старый дом, где десятки лет жила многочисленная семья, перебейте или возьмите в полон хозяев, домоправителей, слуг, захватите семейные архивы, начните их разбор и вообще розыски о жизни этой семьи, этого дома, – сколько откроется тёмного, греховного, неправедного … Так врасплох, совершенно врасплох был захвачен и российский старый дом. И что же открылось? Истинно диву надо даваться, какие пустяки открылись! А ведь захватили этот дом как раз при том строе, из которого сделали истинно мировой жупел. Что открыли? Изумительно: ровно ничего!»
Действительно, «ничего». Россия с самого Александра Благословенного это, с точки зрения государственной, очень мягкая, гуманная и просвещённая страна, настолько мягкая, гуманная и просвещённая, что при тогдашнем уровне образования и культуры народа дальше и некуда. И вот там сидели по углам какие то гении и писали книжки. И вдруг, ни с того ни с сего, 66 миллионов людей «в корзину для бумаг». Это что же вы там написали такое??


895

Примечание к №625
Какие могут быть «традиции» у крайнего субъективизма? Только традиция метемпсихоза.
Розанов писал о своём творчестве:
«Тут, в конце концов, та тайна (граничащая с безумием), что я сам с собою говорю: настолько постоянно и внимательно и СТРАСТНО, что вообще кроме этого ничего не слышу».
И там же:
«Больше этого вообще не может никто, если не появится ТАКОЙ ЖЕ. Но я думаю, не появится, потому что люди вообще индивидуальны (единичны в лице и „почерках“)».
Разве традиция метемпсихоза это настоящая традиция, за которую можно спрятаться (я что, я ничего, моё дело маленькое; есть традиция, и мы никому не позволим…)? А тут что? Вот появится какой нибудь Одноглазов (897)и скажет:
– Ну да, это всё правильно про Розанова. Но только одна маленькая поправочка, штришок с. Розанов это не ты, а я.
И всё. Знание – сила. Любовь – слабость, беззащитность. Постыдное бессилие ревности.
Я написал гениальную книгу. Но с одним «но». Нужно априорное интуитивное принятие этого. Если сразу поверить, то мысль читающего полетит. Если нет, если читатель меня не любит – я графоман. Очень честная книга. Я откровенен. Ломка в том, что сам текст совершенно «беспол». Всё зависит от интуитивного решения, от акта веры. И оба решения одинаково правильны. Мощный усилитель. Огромная аэродинамическая труба. Вы зашептали о любви, и весь мир осветился возвышенной, прекрасной музыкой. Вы ухмыльнулись, и весь мир захохотал, смёл смехом посмевшего… И в том и в другом случае определение летит по тоннелю, ни разу не задевая за стенки. Всё быстрей и быстрей. На каждой странице написано: Одиноков – ?, или Одиноков – 0. Всё громче и громче…
А для меня эта книга ласковая. Слова мягко гаснут, исчезают.


896

Примечание к №876
Человек, плохо знающий русско– и немецкоязычную масонскую литературу, издававшуюся в XVIII н.XIX вв. в России, не может квалифицированно судить об истории русской литературы и философии.
Русский текст производящейся в седьмой степени розенкрейцерства «герметической операции в тайне творения»:
«В сосуде смешивается майская роса, собранная в полнолуние, две части мужской и три части женской крови от чистых и целомудренных людей. Сосуд этот ставится в умеренное тепло, отчего внизу отложится красная земля, верхняя же часть – Менструум – отделяется в чистую склянку и время от времени подливается в сосуд, куда ещё прибавляется „один гран тинктуры из анимального царства“. Через некоторое время в колбе будет слышен топот и свист, и вы увидите в ней два живых существа – „мущинку и женщинку“, – совершенно прекрасных, если кровь была взята от людей целомудренных, и полузвериных в противном случае: они будут двигаться, ходить, а посередине вырастет прекрасное дерево с разными плодами. Путём определённых манипуляций можно поддерживать их жизнь в течение года, причём от них можно узнать всё, что угодно, „ибо они будут тебя бояться и почитать“. Но потом „человечки“ начнут вкушать от плодов среднего дерева – появится пар и огонь, а гомункулусы будут извиваться, ползать, стараться спрятаться, „так что жалко на них смотреть“. Затем в сосуде произойдёт „смешение и тревога“ – человечки умирают, разверзнется земля, целый месяц сверху будет низвергаться огонь, а потом всё утишится, стопится и сольётся.