Скачать 56.25 Кбайт
Заметки о случае обсессивного невроза
к. бесцветное амнестическое содержание редко воспроизводится и не играет никакой роли в психической жизни пациента. Желая отличить один вид вытеснения от другого, мы не находим на поверхности ничего, на что можно было бы опереться, кроме уверенности пациента, что он чувствует - в одном случае, что всегда знал и помнил о чем-либо, в другом - что давно об этом забыл. По этой причине нередко встречается, что обсессивные невротики, страдающие от самообвинений и связывающие свои переживания с ложными причинами, попутно рассказывают врачу истинные причины, не подозревая, что их самообвинение просто отделилось от этих событий. Рассказывая о подобном инциденте, они иногда добавляют с удивлением, а то и с гордостью: «Да я на этот пустяк даже внимания не обращал!». Вот что случилось в том первом случае обсессивного невроза, который много лет назад привел меня к инсайту о природе этого расстройства. Пациент, государственный чиновник, страдал от бесчисленных сомнений. Это тот человек, чьи компульсивные действия с веткой в парке Шанбрё я уже описывал. Я был потрясен тем, что банкноты, которыми он оплачивал свои консультации, были всегда гладкими и чистыми (это было до того, как в Австрии была введена в обращение серебряная монета). Я как-то заметил по этому поводу, что государственного чиновника можно определить по новеньким флоринам, которые он достает из государственной казны, а он объяснил, что эти флорины вовсе не новые, просто он отглаживает их дома. Это дело чести, объяснил он, не расплачиваться грязными бумажными флоринами, т.к. они содержат огромное количество разнообразных опасных бактерий и могут нанести вред реципиенту. К этому времени у меня уже имелись подозрения, что существует связь между неврозом и сексуальной жизнью, и при случае я рискнул спросить, что он сам об этом думает. «О, с этим все в порядке. Мне совсем неплохо живется в этом отношении. Я играю роль дорогого старого дядюшки в определенных уважаемых семьях, и порою пользуюсь своим положением, чтобы пригласить какую-нибудь девочку поехать со мной на однодневную экскурсию за город. Потом я подстраиваю все так, что мы опаздываем на обратный поезд и вынуждены провести ночь за городом. Я всегда заказываю две комнаты - я все делаю на широкую ногу. Но, когда девочка ложится спать, я вхожу к ней и мастурбирую ее своими пальцами».
«А вы не боитесь причинить ей вред, запуская в ее гениталии свои грязные руки?».
Тут он вспыхнул: «Вред? Почему? Как это может ей навредить? Пока это еще не одной из них не повредило, всем им это нравилось. Некоторые из них сейчас замужем, и это не принесло им никакого вреда». Он воспринял мое возражение с плохой стороны и больше не появлялся. Но я могу лишь объяснить контраст между привередливостью, касающейся бумажных денег, и его недобропорядочностью в отношении девушек, доверенных ему, тем, что аффект самообвинения сместился. Цель подобного смещения довольно ясна, ведь если бы самообвинение осталось там, где и должно было быть, он должен был бы отказаться от формы сексуального удовлетворения, к которой его побуждали предпосылки из детства. Таким образом, смещение обеспечило ему извлечение значительной выгоды из его болезни.
Но я вынужден вернуться к более подробному рассмотрению причины, побудившей болезнь нашего пациента. Его мать воспитывалась в богатой семье, с которой состояла в отдаленном родстве. Семья владела огромным промышленным концерном. Отец пациента одновременно со свадьбой был взят в дело и, таким образом, женитьбой обеспечил себе прекрасное положение. Пациент догадался по шуткам, которыми обменивались родители (чей союз был удивительно счастливым), что его отец незадолго до того, как сделал предложение его матери, имел виды на красивую, но бедную девушку низкого происхождения. Вот такое длинное вступление. После смерти отца мать пациента как-то сказала ему, что обсуждала его будущее с богатыми родственниками, и что один из ее кузенов изъявил готовность отдать за него замуж одну из своих дочерей, когда он завершит образование, а деловые связи с фирмой обеспечат ему блестящий дебют в карьере. Этот план семьи возродил в нем конфликт - остаться ли честным по отношению к бедной, но любимой даме, или вслед за отцом жениться на красивой, богатой девушке, с хорошими связями, предназначенной для него. И он разрешил этот конфликт, который по сути дела существовал между его любовью и настойчивым влиянием отцовских желаний, через свою болезнь. Или, точнее сказать, заболев, он избежал необходимости решать проблему в реальной жизни. Доказательством подобного рассмотрения является тот факт, что главным результатом его болезни является упрямое нежелание работать, что позволяет откладывать ему окончание образования на долгие годы. Но результаты такой болезни никогда не являются непреднамеренными; то, что кажется следствием болезни, на самом деле является причиной или мотивом заболевания.
Как и можно было ожидать, пациент не принял мое истолкование материала. Он никак не мог представить себе, что план женитьбы мог повлечь за собой подобные последствия: тогда это не произвело на него никакого впечатления, но в дальнейшем, по ходу лечения, он должен был поверить в состоятельность моего подозрения, причем самым удивительным образом.
«А вы не боитесь причинить ей вред, запуская в ее гениталии свои грязные руки?».
Тут он вспыхнул: «Вред? Почему? Как это может ей навредить? Пока это еще не одной из них не повредило, всем им это нравилось. Некоторые из них сейчас замужем, и это не принесло им никакого вреда». Он воспринял мое возражение с плохой стороны и больше не появлялся. Но я могу лишь объяснить контраст между привередливостью, касающейся бумажных денег, и его недобропорядочностью в отношении девушек, доверенных ему, тем, что аффект самообвинения сместился. Цель подобного смещения довольно ясна, ведь если бы самообвинение осталось там, где и должно было быть, он должен был бы отказаться от формы сексуального удовлетворения, к которой его побуждали предпосылки из детства. Таким образом, смещение обеспечило ему извлечение значительной выгоды из его болезни.
Но я вынужден вернуться к более подробному рассмотрению причины, побудившей болезнь нашего пациента. Его мать воспитывалась в богатой семье, с которой состояла в отдаленном родстве. Семья владела огромным промышленным концерном. Отец пациента одновременно со свадьбой был взят в дело и, таким образом, женитьбой обеспечил себе прекрасное положение. Пациент догадался по шуткам, которыми обменивались родители (чей союз был удивительно счастливым), что его отец незадолго до того, как сделал предложение его матери, имел виды на красивую, но бедную девушку низкого происхождения. Вот такое длинное вступление. После смерти отца мать пациента как-то сказала ему, что обсуждала его будущее с богатыми родственниками, и что один из ее кузенов изъявил готовность отдать за него замуж одну из своих дочерей, когда он завершит образование, а деловые связи с фирмой обеспечат ему блестящий дебют в карьере. Этот план семьи возродил в нем конфликт - остаться ли честным по отношению к бедной, но любимой даме, или вслед за отцом жениться на красивой, богатой девушке, с хорошими связями, предназначенной для него. И он разрешил этот конфликт, который по сути дела существовал между его любовью и настойчивым влиянием отцовских желаний, через свою болезнь. Или, точнее сказать, заболев, он избежал необходимости решать проблему в реальной жизни. Доказательством подобного рассмотрения является тот факт, что главным результатом его болезни является упрямое нежелание работать, что позволяет откладывать ему окончание образования на долгие годы. Но результаты такой болезни никогда не являются непреднамеренными; то, что кажется следствием болезни, на самом деле является причиной или мотивом заболевания.
Как и можно было ожидать, пациент не принял мое истолкование материала. Он никак не мог представить себе, что план женитьбы мог повлечь за собой подобные последствия: тогда это не произвело на него никакого впечатления, но в дальнейшем, по ходу лечения, он должен был поверить в состоятельность моего подозрения, причем самым удивительным образом.
|
|