1, 791 а 13-19). В каком отношении стоят все эти три случая к переходу стихий друг в друга, остается неизвестным. Правда, есть и такие предметы, в которых можно было бы, пожалуй, при желании, увидеть иллюстрацию мысли о появлении черного цвета при переходе стихий одной в другую, но они говорят больше о воздействии одной стихии на другую, в котором "перехода" увидеть еще нельзя. "Черный цвет может появиться, когда воздух и вода перегреваются огнем, как и все, что сжигается огнем" (b 17-19). "Черным, кроме того, становится и то, через что протекает вода" (b 25-26). Свойством стареющей влаги тоже является почернение (5, 794 b 24-34). В качестве догадки можно было бы предложить такое толкование: почернение можно сблизить с отрицательным моментом утраты одною из стихий своей самости в состоянии ее перехода в другую, нарушения или разрушения ее как данной стихии, предшествующего образованию из нее другой. Может быть, здесь имелось в виду даже то обстоятельство, что при переходе одной стихии в другую наиболее заметно, насколько проявляет себя материя, противоположная свету, и что это и есть причина появляющейся здесь черноты. Однако такое предположение есть только гипотеза.

е) Нетрудно заметить у Аристотеля и расхождение по вопросу о числе простых цветов. В трактате "О чувственном восприятии" роль простых цветов, по-видимому, играют только два цвета – белый и черный, причем о возникновении их говорится очень мало. "Как в воздухе бывает то свет, то темнота, так и в других телах появляется и белизна и чернота" (De sens. 3, 439 b 16-18; о желтом цвете нет совсем упоминания ни в трактате De sens., ни в трактате De an.).

3. Критические замечания по вопросу о простых цветах.

Чтобы у нас не осталось никаких неясностей, необходима критика вышеизложенных учений Аристотеля, потому что многие из них только тогда и можно понять, если отнестись к этому критически.

а) Во-первых, совершенно ясно, что Аристотель не выдержал своего принципа "стихийного" происхождения цветов, хотя этот принцип, как мы указывали выше, мог бы оказаться для него и весьма полезным. Сначала Аристотелю хотелось установить непосредственную связь цветов с элементами; а потом оказалось, что только огонь дает желтое, а прочие элементы – только белые, если их брать как таковые, или черные, если их брать в их взаимном переходе. Почему для "белизны" существует целых три элемента и какая именно между ними разница в отношении этой белизны, неизвестно.

б) Далее, в трактате "О цветах" весьма противоречиво трактуется существование белизны в элементах. С одной стороны, воздух и вода белы по природе (1, 791 а 2-3). С другой стороны, они меняют свой цвет в зависимости от своего состояния и в зависимости от своего окружения (а 4-12). Спрашивается: если, например, воздух в своей толще синий, то значит ли это, что он все-таки в основе белый, или в данном случае белизна снимается синевой, и если она не снимается, то в каком же смысле можно было бы продолжать считать его белым? Неизвестно.

в) Автор трактата "О цветах" находится, как и Демокрит, всецело во власти физических представлений, что делает заключение непринципиальным, капризным и случайным. С этой стороны особенно удивительна трактовка "цвета" солнца как желтого, хотя в другом трактате, как сказано, оно – белое, а также трактовка "черного" цвета с указанием на почернение сгоревшего тела. Такого рода противоречия вполне объяснимы общетелесным характером зрительных ощущений у Аристотеля. Однако соответствующего толкования у автора трактата мы не находим. Курьезным является также, например, и доказательство белизны земли ссылкой на белизну пепла после сожжения тела. Все эти наблюдения поражают своей узостью и случайностью, мешающей им в корне давать хоть какой-нибудь принципиально важный материал.

г) Все эти недочеты трактата "О цветах", в особенности в сравнении с двумя другими используемыми у нас трактатами по вопросу о цветах, являются весьма ощутительным аргументом против авторства самого Аристотеля. Едва ли мог автор "Метафизики" и "Органона" рассуждать столь беспомощно. Кроме того, как мы указывали, существуют и прямые расхождения в ряде вопросов между трактатом "О цветах" и указанными двумя другими.

>


--------------------------------------------------------------------------------

§4. Сущность смешения цветов и его результаты
1. Сущность смешения.

Все остальные цвета, говорится в трактате "О цветах", обязаны своим происхождением смешению друг с другом простых цветов (1, 791 а 10-11).

а) Здесь смешение обозначено термином mixis. Но буквально та же фраза встречается несколько ниже уже с другим термином, crasis. "Остальные цвета происходят из простых путем их смешения" (tёi crasei, 2, 792 а 3-7, 14-15). Гёте переводит оба термина словом Mischung153 и, по-видимому, другого выхода нет.

В трактате "О чувственном восприятии", где подробно рассматривается самый процесс смешения цветов, употребляется все время термин mixis.