-- Я знаю, что
он хочет иметь фотоаппарат не меньше, чем еще одно мачете.
-- А он знает, как пользоваться фотоаппаратом? -- Не знаю. -- Она
хихикнула, прикрыв рот ладонью. -- Он мне как-то сказал, что хочет делать
снимки белых людей, которые приезжают в миссию поглазеть на индейцев.
Я отнюдь не жаждала расставаться с фотоаппаратом.
Он был хороший и очень дорогой. Я пожалела, что не взяла с собой
другого, подешевле. -- Я отдам ему фотоаппарат, -- сказала я в надежде, что
когда объясню Милагросу, как сложно им пользоваться, он сам выберет мачете.
-- Чем меньше нести, тем лучше, -- сказала Анхелика, со стуком
захлопывая крышку коробка. -- Все это я отдам какой-нибудь здешней женщине.
Мне оно больше не понадобится. Когда идешь с пустыми руками, никому от тебя
ничего не нужно.
-- Я хотела бы взять гамак, который ты мне дала, -- пошутила я.
-- А что, неплохая мысль, -- посмотрела на меня Анхелика и кивнула. --
Ты беспокойно спишь и, наверное, не сможешь спать в гамаках из лыка, как мой
народ. -- Взяв коробок, она собралась уходить из комнаты. -- Я вернусь,
когда разыщу Милагроса.
Допивая свой кофе, отец Кориолано смотрел на меня так, словно впервые
видел. Опершись о стул, он с большим усилием поднялся с места. Он глядел на
меня в полной растерянности, не говоря ни слова. Это было молчание старого
человека. Увидев, как он провел по лицу негнущимися скрюченными пальцами, я
впервые осознала, какой он, в сущности, хилый старик.
-- Вы с ума сошли, собираясь идти в джунгли с Анхеликой, -- сказал он
наконец. -- Она очень стара; далеко она не зайдет. Пеший переход по лесу --
это вам не экскурсия.
-- С нами пойдет Милагрос.
Глубоко задумавшись, отец Кориолано отвернулся к окну, то и дело дергая
себя за бороду. -- Милагрос отказался идти с вашими друзьями. Не сомневаюсь,
что он и Анхелику откажется вести в джунгли.
-- Он пойдет. -- Моя уверенность была совершенно необъяснимой. Она
полностью противоречила всякому здравому смыслу.
-- Странный он человек, хотя и вполне надежный, -- задумчиво сказал
отец Кориолано. -- Он был проводником в разных экспедициях. И все же... --
Отец Кориолано снова сел и, наклонившись ко мне, продолжал: -- Вы не готовы
идти в джунгли. Вы даже не представляете, с какими трудностями и опасностями
связано такое предприятие. У вас даже обуви подходящей нет.
-- Разные люди, побывавшие в джунглях, говорили мне, что для этого нет
ничего лучше теннисных туфель.
Они, не сжимаясь, быстро высыхают на ногах, и от них не бывает
волдырей.
Отец Кориолано пропустил мое замечание мимо ушей.
-- Почему вы так хотите идти? -- спросил он раздраженно. -- Мистер Барт
отведет вас на встречу с шаманом Макиритаре; вы увидите сеанс исцеления, и
вам не надо будет так далеко ходить.
--Я и в самом деле не знаю, почему хочу туда идти, - беспомощно сказала
я, посмотрев на него. -- Возможно, я хочу увидеть нечто большее, чем сеанс
исцеления. Собственно, я хотела попросить вас дать мне бумагу и карандаши.
-- А как же ваши друзья? Что я им скажу? Что вы просто взяли и исчезли
вместе с выжившей из ума старухой? -- спрашивал он, наливая себе еще кофе.
-- Я здесь вот уже тридцать лет и ни разу не слышал о таком нелепом плане.
Время сиесты уже прошло, но в миссии все еще царила тишина, когда я
растянулась в своем гамаке в тени густо сплетенных ветвей и зубчатых листьев
двух деревьев pomarosa.
Вдалеке я увидела высокую фигуру мистера Барта, направлявшегося к
миссии. Странно, подумала я, ведь он обычно приходил по вечерам. А потом я
догадалась, зачем он пришел.
Он присел на корточки у ступенек, ведущих на веранду неподалеку от
места, где я лежала, и закурил одну из привезенных моими друзьями сигарет.
Мистеру Барту, похоже, было не по себе. Он встал и прошелся туда-сюда,
словно часовой на посту. Я совсем было собралась его позвать, когда он
заговорил сам с собой, выдыхая слова с дымом. Он почесал белую щетину на
подбородке, поскреб один ботинок о другой, чтобы счистить налипшую грязь,
будто пытался избавиться от не дававших ему покоя мыслей.
-- Вы пришли рассказать мне об алмазах, которые нашли в Гран-Сабана? --
спросила я вместо приветствия, надеясь развеять меланхолическое выражение в
его добродушных карих глазах.
Он затянулся сигаретой и выпустил дым через нос короткими клубами.
Выплюнув несколько табачных крошек, прилипших к кончику языка, он спросил:
-- Почему вы хотите идти с Анхеликой в лес? -- Я уже говорила отцу
Кориолано, что не знаю.
Мистер Барт тихо повторил мои слова, но уже с вопросительной
интонацией. Закурив очередную сигарету, он медленно выпустил дым, глядя, как
его завитки постепенно тают в прозрачном воздухе.