Она посоветовала мне не просить этих плодов -- не
потому что так не принято, а потому, что они еще не созрели. Меня, однако,
вполне устраивал их кисловатый вкус, несмотря даже на легкую боль в животе.
Многие месяцы я не ела привычных фруктов. Бананы и пальмовые плоды были для
меня все равно что овощи. .
-- У тебя был очень противный голос, когда ты пела, -- сказал, подсев
ко мне, молодой мужчина. -- Ого-о, песни твоей я не понял, но она, должно
быть, ужасная.
Онемев, я свирепо на него уставилась. Я не знала, то ли мне смеяться,
то ли обругать его в ответ.
Обняв меня руками за шею, Ритими расхохоталась, посмотрела искоса и
прошептала на ухо: -- Когда ты пела, я подумала, что от обезьяньего мяса у
тебя разболелся живот.
Усевшись на корточки в том же месте поляны, что и вчера вечером,
мужчины Итикотери и Мокототери продолжили беседу в той же официальной,
освященной ритуалом манере, которая полагалась для вайямоу. Меновая торговля
была долгим и сложным делом, во время которого равное значение придавалось
как предметам торговли, так и обмену информацией и сплетнями.
Ближе к полудню кое-кто из женщин Мокототери принялся ругать мужей за
приобретенные предметы, заявляя, что мачете, алюминиевые котелки и хлопковые
гамаки нужны им самим. -- Отравленные наконечники для стрел! -- сердито
кричала какая-то женщина. -- Ты и сам мог бы их сделать, если бы не был
таким лентяем! -- Но мужчины продолжали торговаться, не обращая ни малейшего
внимания на упреки женщин.

Глава 13

После полудня мы покинули деревню Мокототери с корзинами, полными
привычных бананов, пальмовых плодов и мяса, врученного хозяевами гостям на
дорогу.
Незадолго до темноты нас догнали трое мужчин Мокототери. Один из них,
подняв лук, заговорил: -- Наш вождь хочет, чтобы Белая Девушка осталась у
нас. --И он уставился на меня, глядя вдоль древка нацеленной стрелы.
-- Только трус целится стрелой в женщину, -- сказал Ирамамове,
становясь впереди меня. -- Что же ты не стреляешь, ты, бестолковый
Мокототери? -- Мы пришли не сражаться, -- ответил мужчина, воз вращая лук со
стрелой в исходное положение. -- Мы давно могли бы устроить на вас засаду.
Мы хотим только напугать Белую Девушку, чтобы она пошла с нами.
-- Она не может остаться у вас, -- сказал Ирамамове. -- Милагрос привел
ее в наше шабоно. Если бы он хотел, чтобы она оставалась у вас, он и привел
бы ее к вам в деревню.
-- Мы хотим, чтобы она пошла с нами, -- настаивал мужчина. -- Мы
приведем ее обратно еще до начала дождей.
-- Если ты меня разозлишь, я убью тебя на месте. -- Ирамамове ударил
себя в грудь. -- Запомни, трусливый Мокототери, что я свирепый воин. Хекуры
у меня в груди подчиняются любому моему приказу даже без эпены. Ирамамове
подошел к троице поближе. -- Вы разве не знаете, что Белая Девушка
принадлежит Итикотери? -- Почему ты ее сам не спросишь, где она хочет жить?
-- сказал мужчина. -- Ей понравился наш народ. Может, она хочет жить с нами.
Ирамамове разразился раскатистым смехом, по которому нельзя было
судить, веселится он или разъярен. Внезапно он оборвал смех. -- Белой
Девушке не нравится внешность Мокототери. Она сказала, что все вы похожи на
обезьян. -- Ирамамове обернулся ко мне. В глазах его было такое просящее
выражение, что я чуть не захихикала.
При виде недоуменных лиц троих Мокототери, мне стало немного совестно.
На минуту у меня появилось искушение опровергнуть слова Ирамамове. Но я не
могла не считаться с его гневом и не забывала встревоженности Арасуве по
поводу моего похода на праздник. Скрестив руки на груди, я вздернула
подбородок и, ни на кого не глядя, заявила: -- Я. не хочу идти к вам в
деревню. Я не хочу есть и спать с обезьянами.
Итикотери разразились громким насмешливым хохотом. Трое мужчин резко
развернулись и скрылись на тропе, уводящей в заросли.
Мы сделали привал на расчищенном участке леса в небольшом отдалении от
реки, где еще сохранились остатки временных жилищ. Накрывать их новыми
листьями не стали, поскольку старый Камосиве заверил нас, что ночью дождя не
будет.
Ирамамове ничего не ел и сидел у огня в мрачной задумчивости. Весь он
был напряжен, словно каждую минуту ожидал появления той же троицы.
-- Есть опасность, что Мокототери могут вернуться? -- спросила я.
Прежде чем ответить, Ирамамове довольно долго молчал. -- Они трусливы.
Они знают, что мои стрелы пригвоздят их на месте. -- Плотно сжав губы, он
упорно смотрел в землю. -- Я думаю, как нам лучше возвращаться в наше
шабоно.
-- Нам надо разделиться, -- предложил старый Камосиве, не сводя с меня
единственного глаза. -- Этой ночью луны не будет; Мокототери не вернутся.