Вместо того, чтобы думать, что наша жизнь питается от груди другой великой жизни, а наша индивидуальность поддерживается другой великой индивидуальностью, которая неизбежно должна быть сознательнее и независимее всего, что она производит, мы обыкновенно рассматриваем все лежащее за пределами нашего маленького существования только как золу и пепел жизни.
Или, если мы верим в Божественный Дух – мы, с одной стороны, его считаем бестелесным, а с другой стороны, считаем бездушной природу.

"Какой душевный мир или утешение может получиться от такой доктрины?" – спрашивает Фехнер. – Цветы вянут от ее дыхания, звезды превращаются в камни, наше собственное тело становится недостойным нашего духа и падает до вместилища одних только плотских чувств. Книга природы превращается в сочинение по механике, в котором жизнь рассматривается как вид аномалии. Огромная пропасть разверзается между нами и тем, что выше нас, – и Бог становится тонким сплетением абстракций.

Орудие Фехнера, которым он пользуется для оживления Вселенной, есть аналогии...

Бэн определяет гениальность, как способность видеть аналогии.

Количество аналогий, которые мог находить Фехнер, было удивительно. Но он в то же время настаивал на необходимости уметь, делая аналогии, видеть различия. Пренебрежение различиями, говорил он, это обычное заблуждение в рассуждениях по аналогии.

Так, он признал, что раз каждое живое тело обладает сознанием, то каждое сознание должно обладать телом. Но из этого совсем не следует, чтобы все тела были похожи друг на друга и чтобы тела существ высшего порядка были похожи на наши. Наше тело приспособлено к условиям нашей жизни. Другие условия жизни должны создавать другие тела.

Умы высшего порядка требуют тел высшего порядка. Вся земля на которой мы живем, должна, согласно Фехнеру, иметь свое коллективное сознание. Такое же сознание должно иметь каждое Солнце, Луна, планеты, и вся солнечная система должна иметь свое более широкое сознание, в котором сознание нашей земли составляет только часть. И вся звездная система должна иметь свое сознание; и если эта звездная система не есть сумма всего, что есть, то ее сознание есть тоже только часть сознания всего – а материально она вместе со всем остальным, что еще существует, представляет собою тело того общего сознания Вселенной, которое люди называют Богом.

Таким образом, хотя Фехнер является монистом в своей теологии, в его Вселенной есть место для всех степеней духовных существ, от человека до все включающего в себя Бога.

В душу Земли он страстно верит. И он смотрит на Землю как на специального ангела-хранителя людей. Мы можем молиться Земле, думает он.

Его самое главное заключение сводится к тому, что устройство мира тождественно повсюду. В нас самих зрительное сознание соединено с глазами, осязательное с кожей. Но ни кожа, ни глаза не знают ощущений друг друга. Они сходятся вместе и приобретают какое-то отношение друг к другу только в более широком сознании, включающем их в себя, в том сознании, которое мы называем личностью. Совершенно подобно этому, говорит Фехнер, мы должны предположить, что мое и ваше самосознание, совершенно отдельные и не знающие друг друга, сходятся в высшем сознании, скажем в сознании человеческой расы, которая их знает обоих, пользуется ими, и в которое они входят как составные части.

И подобно тому все человеческое и животное царство сходятся вместе в еще более широком сознании, в сознании Земли они соединяются еще с сознанием растительного царства. И взятое в целом, оно вносит свою долю опыта в сознание солнечной системы и т.д.

Представить себе Землю живым организмом нам мешает отсутствие у нее мозга. Всякое сознание, которое мы познаем прямым путем, кажется нам связанным с мозгом. Но наш мозг, который служит первоначально для того, чтобы приводить в соотношение наши мускульные реакции, выполняет функцию, которую Земля выполняет совершенно другим образом. У нее нет собственных мускулов и членов. Единственные внешние для нее предметы – это другие звезды. Но им вся ее масса отвечает самыми тонкими изменениями в своем движении и самыми тонкими вибрациями своих частей. Ее океаны, как в гигантском зеркале, отражают небесные светила, атмосфера преломляет их лучи, как в колоссальной линзе, облака и снежные поля сливают эти лучи в белый цвет, леса и цветы рассеивают всеми красками спектра. Поляризация, интерференция, поглощение лучей пробуждают чувственность по отношению к таким вещам, которых не могут заметить наши чересчур грубые чувства.

И для этих космических сношений Земле не нужно мозга, так же как не нужно ни глаз, ни ушей. Наш мозг действительно объединяет и приводит в соотношение бесчисленные функции органов чувств. Наши глаза ничего не знают о звуке, уши ничего не знают о свете, но, имея мозг, мы можем чувствовать звуки и свет вместе и связывать их ассоциативно.