Новые мыслители снова открывали эти принципы, выражали их в новых словах. Но они опять оставались непонятными, опять превращались в какой-то ненужный словесный орнамент. Но идея существовала. Сознание возможности найти и установить законы высшего мира не терялось никогда. Идеалистическая философия никогда не считала логику Аристотеля всеобъемлющей и всесильной. Она строила свои системы вне логики, в сущности, бессознательно, идя по линиям мысли, проложенным в глубокой древности.

Высшая логика существовала раньше, чем была формулирована дедуктивная и индуктивная логика. Высшую логику можно назвать индуктивной логикой, логикой бесконечности, логикой экстаза.

Систему этой логики можно вывести из очень многих философских систем. Самую точную и полную формулировку законов этой логики я нахожу у Плотина в трактате "О Красоте". Я привожу это место в следующей главе.

Я назвал систему этой высшей логики – "Tertium Organum", потому что для нас это третье орудие мысли после Аристотеля и Бэкона. Первым был Organon, вторым Novum organum.

Человек, владеющим эти орудием, может без страха раскрыть двери мира причин.

Аксиомы, которые заключает в себе "Tertium Organum", не могут быть формулированы на нашем языке. Если их все-таки пытаться формулировать, они будут производить впечатление абсурдов.

Беря за образец аксиомы Аристотеля, мы можем на нашем бедном земном языке выразить главную аксиому новой логики следующим образом:

А есть и А, и не А,
или:
Всякая вещь есть и А, и не А,
или:
Всякая вещь есть Все.

Но эти формулы совершенно невозможны по существу. И это не есть аксиомы высшей логики. Это только попытки выразить аксиомы этой логики в понятиях. В действительности идеи высшей логики в понятиях невыразимы.

Без всяких комментариев ясно, что полученный логический абсурд: А есть и А, и не А вполне соответствует математическому абсурду, что величина может быть больше или меньше самой себя.

Абсурдность обоих положений показывает, что они не могут относиться к нашему миру. Конечно, абсурдность сама по себе еще не признак принадлежности к ноуменам. Но принадлежность к ноуменам непременно будет выражаться для нас в абсурдности. Надеяться найти что-нибудь логическое с нашей точки зрения в мире причин так же бесплодно, как думать, что реальный мир может существовать по законам мира теней.

Усвоить основные принципы высшей логики – это значит усвоить основы идеализма или основы понимания пространства высших измерений.

Чтобы подойти к ясному пониманию отношений многомерного мира, мы должны отделаться от всех "идолов" нашего мира, выражаясь на языке Бэкона, то есть от всех препятствий к правильному восприятию и мышлению.

Двумерное существо для того, чтобы подойти к ясному пониманию трехмерного мира, должно прежде всего отделаться от своих "идолов", то есть своих принятых, ставших аксиоматическими путей чувствования и мышления.

От чего именно должно освободиться двумерное существо?

Прежде всего, и это самое главное, от уверенности, что оно правильно видит и ощущает; из этого должно выйти сознание неправильности его представления мира и затем идея, что реальный, новый мир должен существовать в каких-то совсем других формах, новых, несравнимых, несоизмеримых со старыми. Затем двумерное существо должно избавиться от уверенности в разделенности предметов его мира. Оно должно понять идею, что вещи, кажущиеся ему совершенно разными и отдельными одна от другой, могут быть частью какого-то непостижимого ему целого или иметь между собой много общего, чего оно не замечает.

Умственный рост двумерного существа должен идти по пути признания неизвестных ему раньше, общих свойств предметов, вытекающих из их сходного происхождения или сходных функцией, непонятных на плоскости.

Раз двумерное существо признало возможность существования неизвестных ему раньше общих свойств представлявшихся разными предметов, оно уже приблизилось к нашему пониманию мира. Оно приблизилось к нашей логике, для него уже становится понятно общее имя, то есть слово, не как собственное имя, а как нарицательное имя, то есть слово, выражающее понятие.

"Идолы" двумерного существа, препятствующие развитию его сознания – это собственные имена, которые оно само дает всем окружающим его предметам. У него все предметы имеют каждое свое собственное имя, соответствующее его представлению об этом предмете; общих имен, соответствующих понятиям, у него нет. Только отделавшись от этих идолов, поняв, что имена могут быть не только собственные, но и общие, оно получит возможность идти дальше, умственно развиваться, приближаться к человеческому пониманию мира. Иначе самая простая фраза, например

Иван и Петр – оба люди,

будет иметь для двумерного существа вид абсурда и будет представляться ему приблизительно так:

Иван и Петр – оба Иваны,
или:
Иван и Петр – оба Петры.

Иначе говоря, всякое наше логическое положение будет представляться ему абсурдом.