Детей лишают еды, бросают без присмотра, бьют, унижают, жестоко издеваются, убивают.

В благополучной Германии психологи выявляют до 20 000 случаев жестокого обращения с детьми, 700-900 из них погибают. В не менее экономически и социально благополучной Англии ежегодно родители убивают до 700 детей, а 4000-5000 превращают в калек. Что же говорить о России?

Малыш 2-5 лет (а то и совсем крошка) воспринимает окружающий мир в образе огромного, озверевшего, пьяного чудовища, которое оказывается его матерью или отцом, то есть порой единственным близким ему человеком. В этом страшном мире можно или погибнуть, или вступить с ним в неравную и жестокую борьбу на уничтожение.

Жизнь превращается в постоянную войну с источником страданий... самой жизнью. Страдание можно уничтожить двумя путями: разрушив внешний мир как источник страданий или умертвив самого себя. Болит только живое. Кроме того можно отомстить людям (все они – враги, потенциальные палачи) и заставить их страдать дольше и сильнее, чем страдал сам. Но этот путь не решает проблемы, так как враждебный мир остается, и остается жизнь как постоянное страдание.

Глобальная психологическая травма (я предпочитаю этот термин) – это катастрофа внутри индивидуального мира, микрокосмоса. Ее результатом являются выжженные пространства. В отличие от локальной психологической травмы она вызывает не невроз, фобию или манию, содержанием которых могут быть отдельные стороны жизни, а видоизменяет само отношение к жизни, а точнее – вызывает ненависть к ней и ко всему живому.

Эрих Фромм, вводя понятие злокачественной агрессии, выделял разные уровни ее проявления. Первый уровень – садизм, ядром которого является жажда абсолютной и неограниченной власти над живыми существами, которая проявляется в угнетении, издевательстве над ними. Но садист не убивает, а лишь мучает свою жертву, ибо со смертью жертвы исчезает источник его радости.

Крайний вариант злокачественной агрессии по Э.Фромму – некрофилия. Это страстное влечение ко всему мертвому, больному, гнилостному, разлагающемуся, и одновременно это желание превратить все живое в неживое, стремление к разрушению ради разрушения, а также исключительный интерес ко всему чисто механическому (небиологическому), страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей.

Некрофил стремится умертвить все живое: творчество загнать в рамки ритуала, инициативу – в пределы устава, человека превратить в робота, а если удастся – в труп, общение преобразовать в "переговорный процесс", весь мир – в коллекцию муляжей и открыток, которую будет разглядывать он один.

Возможно, некрофилы и садисты являются главными сценаристами, режиссерами и исполнителями того варианта человеческого существования, который я называю "жизнь – борьба против жизни", но создав сценарий, они втягивают в число действующих лиц тех, на кого обращены их действия. Люди становятся жертвами, получают глобальные психические травмы, а травмированная, но выжившая жертва, может стать палачом.

Так изобретенная и созданная когда-то (Э.Фромм утверждает – не ранее чем 5000 лет назад) модель жизни реализуется и, как механизм комбайна скашивает колоски и забирает в свое нутро, злокачественная агрессия затягивает в свой водоворот сотни, тысячи и миллионы людей. Каждый из них получает рану, каждый видит мир как источник беды, зла и в стремлении защититься от этого мира готов нанести и наносит удары первым.

Каждый удар поражает еще одну жертву, и маховик всеобщей вражды раскручивается. "Око – за око, зуб – за зуб".

Человек, получивший глобальную психическую травму ("классический" посттравматический синдром – все же травма локальная), видит всегда враждебные взгляды и оскаленные зубы и никогда не ограничится "малой местью", а будет уничтожать мир до конца, насколько хватит его сил.

Возраст, когда человек может получить глобальную психическую травму, может быть любым. То же касается и обстоятельств: страшное событие может произойти при любом повороте судьбы.

Девочка или мальчик в 6 лет попадают в обычную российскую среднюю школу. Если он или она очень чувствительны, недостаточно гибки, чтобы адаптироваться к среде, да еще обладают каким-либо очевидным физическим недостатком – ждите беды. Ребенок может стать изгоем, объектом травли со стороны порой милых и жизнерадостных одноклассников. Такое может произойти не только в подростковом возрасте, как поведали нам в фильме "Чучело", но в любом классе. Особенно тяжело приходится одаренным детям, которые, как правило, отстают в физическом развитии от сверстников и отличаются повышенной эмоциональной чувствительностью.

В подростковом школьном коллективе им не будет пощады. Они вынуждены маскировать свои способности, прислуживать одноклассникам (давать списывать и пр.). Но положение "обычных детей" не сравнимо с повседневной жизнью детей-сирот. Те издевательства, которым они зачастую подвергаются в детских домах, выходят за пределы воображения нормального взрослого человека.