Скука сама по себе может быть приятна и даже возведена в культ. Английское слово "сплин" было весьма модным в начале 20-х годов XIX века в кругу молодых, но уже "разочарованных жизнью" русских дворян, принадлежащих к высшему обществу. Им подражали дворянские отпрыски в провинции, титулярные советники, начитавшиеся Баратынского и Бестужева-Марлинского, уездные дамы и прочие. "Скучно жить на этом свете, господа!" – так завершил одну их своих повестей Гоголь.

Может быть, люди, пережившие в XX веке ужасы мировых войн и революций, прошедшие сталинские "чистки" и концлагеря, видевшие ограбление и одичание миллионов, с радостью выбрали бы этот вариант жизни. Лермонтов, дитя начала XIX века, восклицал: "Как жизнь скучна, когда боренья нет!". Ах, юноша, юноша! Можно выбрать дуэль в ту эпоху, когда не ведут скопом на расстрел.



ЖИЗНЬ ПРОТИВ ЖИЗНИ
"Смерть мы видели каждый день и воспринимали ее очень буднично. Многие из нас были доведены до такого состояния, что убивали как автоматы, не разбирая даже, кто это – женщины, старики или дети. Нас послали туда убивать ...

А ведь мы были мальчики, восемнадцатилетние, причем, большинство – люди с несложившейся психикой. Теперь многие в нормальной жизни существовать уже не могут. Уже не могут не убивать. О том, что есть такая опасность, такие происходят сломы в психике, нас предупреждало командование [речь идет о посттравматическом стрессовом расстройстве, В.Д.]. Это очень сладкое ощущение, когда ты штык-нож вонзаешь в живое тело, это удивительное ощущение, я его не могу передать. Около 30 процентов тех, кто был со мной там, сейчас уже в тюрьмах. А сколько стали профессиональными убийцами, но еще не сидят, я не знаю...

Когда я вернулся, то первое время носил в кармане кастет и финку. Мне все время казалось, что кто-то может напасть сзади. Если кто-то рядом делал резкое движение, я автоматически бил. Я до сих пор, идя по улице, прикидываю, как и с какой позиции расстрелял бы людей, которые идут впереди... какая-то доля жестокости во мне сохранилась. Нас учили не испытывать жалости, все было направлено на это, иначе бы мы не выжили... Если ты передашь кому-нибудь эту информацию, я откажусь от своих слов" [46].

Это слова из интервью, которое дал социологу С.Мирзоеву молодой парень – студент МГУ, служивший в морской пехоте.

Прошлое представляется одной сплошной рекой, оно переходит в настоящее и определяет будущее.

Столкновение человека с миром всегда несет в себе опасность. Новорожденный, покинув лоно матери, попадает на лютый холод (разница температур – 15!), испытывает удушье, чувство голода и боли. Но тепло материнского тела, молоко ее груди, струя воздуха в легких – и мир принимает младенца, а он принимает этот мир. Ранка на месте отрезанной пуповины заживает, и боль проходит. Не всегда роды проходят благополучно, без последствий для здоровья ребенка. Но мы не помним своего рождения. Зигмунд Фрейд и Станислав Гроф каждый по-своему стремились убедить читателя о том, что память о родах навсегда фиксируется в нашем подсознании и определяет отношение к миру. Прямых экспериментальных доказательств этих теорий до сих пор нет.

Эрик Эриксон утверждал, что в первые месяцы после рождения у ребенка формируется глобальное отношение к миру: он решает для себя, заслуживает ли этот мир доверия или не надо верить ему. Главную роль при формировании доверия к миру играет мать, кормящая ребенка грудью.

Под базовым доверием к миру Эриксон подразумевал собственную открытость ребенка и ощущение постоянной расположенности к нему других людей. Если у ребенка формируется "базисное недоверие", то, став взрослым, он будет стремиться уходить в себя, отчуждаться от других людей, отказываться от еды, удобств, забывать дружеские привязанности в тяжелые периоды жизни.

Потеря материнской любви и ласки, внезапное лишение кормления грудью и материнского присутствия могут привести к детской депрессии и хронической, длящейся всю жизнь печали.

Смутная тоска по утерянному раю будет преследовать человека всю жизнь. Но при каких условиях формируется раннее представление о мире как о враждебном и злом, как о постоянном источнике боли и страдания? Мир может быть чужим и холодным, неподатливым и неуютным, если мать не кормит и никто другой не проявляет заботы. И вместе с тем равнодушный мир – не всегда источник зла. Зло активно. И многие факты свидетельствуют о том, что причина восприятия мира как источника зла – в жестокости и насилии, которому в раннем детстве подвергается человек.

"Ребенок, ставший жертвой насилия своих родителей, тем самым выбрасывается за борт нормального человеческого общения, не может впоследствии должным образом приспособиться к жизни, создать семью, начинает жестоко относиться к своим детям, вообще сравнительно легко решается на применение насилия к другим людям, он обычно не сострадает и не сочувствует им. Наши исследования показали, что подавляющее большинство преступников – это в прошлом отвергнутые семьей дети" [47].