В любом случае (и в первом, и во втором) к реальности воображения добавляется в качестве её приращения, как минимум, её знание, а как максимум, новая реальность («дельта»). Но поскольку в первом случае знание – это тоже ведь элемент новой реальности, а во втором – сама надбавляемая реальность знаема, постольку однозначно следует, что при дередукции творится новая реальность, а посему здесь находится место творческому воображению.

Творческое воображение – это канал, по которому происходит перекачка эвристических потенций и эманационных энергий от одной реальности к другой – новой. Вместе с тем банальные эстетические концепции смотрят на творчество, а отсюда и на воображение как раз в первом аспекте: как сотворить образ, картину, сонату, стихотворение, формулу, мысль? Так и не доходя до глубин айсберга, не понимая, что творчество есть прежде всего сотворение человеком самого себя, своего образа, схемы своего Я и яноэмы. Иначе можно дойти до абсурда: обучить, к примеру, обезьяну рисовать черный квадрат и объявить её по гениальности равной Малевичу.

Относиться к творчеству дередукционно – значит понимать и то, что за субъектом стоит творение, и то, какая часть личности творца воплощена в образе (того же «Черного квадрата», например). А этого без соответствующего гносеологического подхода к творческому воображению не понять (не понять, что творческое развитие Малевича от «Черного квадрата» до «Красного квадрата» – сложнейшее сотворение, вы-творение им своей личности, которое уж никак не сводится к тому, что через несколько лет после «Черного квадрата» Малевич вдруг научился воображать в противовес утверждению Канта красный цвет6).

V. Итоги. Ноэматическое развитие идей Канта
Конкурс научных работ «Как возможно творческое воображение?» нацелен на развитие идей Иммануила Канта.

Что значит развитие идей? Как вообще возможно развитие идейного наследия любого мыслителя? Развитие идей – это значит создание таких эйдосов этих идей (понятий, категорий, истин), которые (эйдосы), с одной стороны, были бы новыми (что толку повторять сказанное?), с другой – органически укладывались бы в первообразец, в схему, в логику (paradeigmўу), лежащую в основании этих идей (поэтому не будет развитием даже гениальное, но привнесенное извне).

Легко сказать, но как это сделать? Откуда взять новый эйдос? Ждать, пока он спонтанно возникнет сам собой? Наивно. Трудно представить человека, который жил бы себе жил, да и ждал бы при этом, когда же это там родятся идеи, развивающие кантовскую теорию воображения. Сесть за письменный стол и помыслить? Может быть. Но если бы всё было так просто – захотел и придумал, то все люди давно были бы уже гениальными философами. К тому же операция целеполагаемого мышления имплицитно предполагает конечный результат. Я могу замыслить строительство дома, а затем взять, да и построить. Но нельзя замыслить некую идею до того, как ты её создал. А если ты её уже имеешь, но лишь замыслил придать ей публикабельный (дискурсивный) вид, то вопрос остается открытым: откуда ты её взял, как ты её до того придумал?

Весь дух моей статьи указывают на то, что эйдос этот надо прежде всего вообразить. А поскольку новоявленный эйдос ни одним сознанием в мире до этого не воображался, то подобная операция будет творческим воображением. Очевидно, что, говоря о такой тонкой материи, как идеи и эйдосы, я не имею в виду чувственные образы. Воображать ощущения и восприятия не то же, что воображать идеи, мысли и понятия. Не всем такое расширение термина «воображение» может показаться корректным. Но тогда следует либо отказаться от этого термина, во всяком случае в философии, и отдать его на откуп психологии, либо принять это расширение как метафизическую потребность.

Кант хорошо понимал это [8, с.111]. Поэтому он весьма спокойно смотрел на термин «образ» и весь центр тяжести своего анализа переносил на второй продукт воображения – «схему». Моим развитием этой дедукции явилось понятие ноэмы: «образ ® схема ® ноэма». Ноэма – это чисто мыслительный образ и самомыслительная схема. Невозможно заниматься творческим воображением, не зная, чем ты занимаешься. Всякое творческое воображение неизменно сопровождается мыслью: «я занимаюсь творческим воображением». Поэтому творческое воображение в своей ноэматической функции, во-первых, смыкается с творческим мышлением, а во-вторых, дополняет трансцендентальную апперцепцию специфическим модусом – ноэматической апперцепцией, в поле которой постоянно и совершается.

Итак.

[Раздел I]. Чтобы новый эйдос вписался в paradeigmўу мыслителя, мало ноэматической апперцепции и ноэмы как его цели, необходима новая метуда, новая теоретическая форма – tecnhma. В качестве таковой явился ноэматический идеализм (в трех его разновидностях: ноэматической метафизики, ноэматической эстетики, ноэматической гносеологии). Tecnhma ноэматического философствования сама является развитием tecnhmўы трансцендентального идеализма Канта. А посему она дает гарантию моим эйдосам при определенных условиях вписываться в схему развития кантовской идеи «воображения».