Анализ истории распадающихся цивилизаций свидетельствует, что это чудо свершается крайне редко, как и предполагал Платон. В другом контексте мы уже касались истории жизни двух царей, родившихся в двух различных мирах, отстоящих во времени более чем на тысячу лет. Оба они, хотя и по-разному, пытались использовать царскую власть для совершенствования нравственного единства человечества, отнюдь не прибегая, насколько нам известно, к наставлениям какого-либо философа. «Смотри, как хорошо и как приятно, когда братья пребывают вместе» (Пс. 133, 1). Во всяком случае, Александру Великому подобные идеи никогда и никем не внушались. Его наставник Аристотель, например, считал, что все негреки, особенно в Азии, являются рабами по природе своей.

Хотя о воспитании и происхождении Эхнатона мы знаем намного меньше, чем о воспитании и происхождении Александра, не вызывает сомнения, что Эхнатон, как и Александр, входит в категорию царей, рожденных философами. Оба эти царя, безусловно, попытались ввести философию в практическую политику, причем философию свою собственную. Однако нам придется признать, что этими двумя именами исчерпывается список царей-философов.

Философ не может позволить себе просто сидеть сложа руки, предоставив Природе следовать своим путем без всяких сторонних вмешательств. Он лично должен приложить усилия, чтобы развить, продолжить, усилить и углубить деяния Природы во всех тех аспектах, где Природа восприимчива для философского воздействия. Если философ стремится защитить себя от риска оказаться в положении Атланта, он должен по крайней мере сыграть роль наставника Атланта.

Такое решение нравственной проблемы было выдвинуто ранним стоиком Хрисиппом. «Мудрец, – говорит он, – нужен царству, чтобы направлять дела его. И если он сам не станет царем, он поспешит к царю с советом и в дни мира, и в дни войны». За сто с лишним лет до того, как эти идеи были сформулированы Хрисиппом, Платон пытался воплотить их в реальных делах.

За свою жизнь Платон не менее трех раз отправлялся добровольно, хотя и без особой охоты, из Аттики в Сиракузы, чтобы внушить сицилийскому деспоту представления о царском долге, выстраданные афинским философом [[576] - События из жизни Платона, как и многие даты истории Сиракуз, известны не очень точно. Платон отправился в Сиракузы в 389 г. до н.э. с познавательными целями. Тиран Дионисий I (прав. 406-367 до н.э.). разгневанный независимым повелением фи.юсофа. продал его в рабство, откуда он был выкуплен друзьями. Сын Дионисия I Дионисий II (367-343 до н.э.) дважды, в 366 и 361-360 гг. до н.э., приглашал Платона к себе, и тот, по преданию, просил у сиракузского правителя земли, чтобы устроить там идеальное государство. Дионисий-младший якобы обещал, но не дал, из-за близости Платона к Диону, брату жены Дионисия-старшего, но не матери Дионисия-младшего. Тиран Сиракуз не без оснований подозревал шурина своего отца в соперничестве и изгнал его в 366 г. до н.э. Во время второй поездки Платон пытался помирить их, но безуспешно. Позднее, в 356 г. до н.э. Дион вернулся и захватил власть в Сиракузах, но в 354 г. до н.э. был убит, и бежавший Дионисий опять пришел к власти. Окончательно его изгнали из Сиракуз в 343 г. до н.э., но это произошло уже после смерти Платона.]. Надежды на успех при первой встрече с Дионисием I у Платона были невелики, однако они заметно возросли, когда на место основателя сиракузской династии сел его сын, которого преступный отец провел через ужасные лишения и опасности, прежде чем тому досталось царство. Правда, Платон не мог превратить и Дионисия II в царя-философа, что стало большим разочарованием для него. Однако безуспешность второго и третьего визитов в Сиракузы частично компенсировалась неожиданно проявившейся пользой первого визита. Стрела, казалось ушедшая в небо, попала в сердце свояка и дяди обоих Дионисиев (дяди для младшего). «Когда, – впоследствии писал Платон, – в беседах с Дионом я излагал ему то, что, по моему мнению, является наилучшим для людей, и советовал ему осуществить это на практике, видимо, сам того не зная, я каким-то образом бессознательно подготовлял падение тирании» (Платон. Письма. N 7, 327А).

Отношение Платона к Диону – классический пример влияния философа на ситуацию, когда монарх и его наставник находятся в непосредственном, личном контакте. В последующих главах эллинского смутного времени эта ситуация повторилась при дворе спартанского царя Клеомена III.

История западного мира также дает примеры личных контактов монархов с мыслителями. Известно, что прусский король Фридрих II из династии Гогенцоллернов, российская императрица Екатерина II и австрийский эрцгерцог Иосиф II охотно общались с Вольтером и другими французскими философами. (Французские философы XVIII в. были вдохновлены их английскими предшественниками XVII в.; учение этих философов было академическим ответом на политический вызов, порожденный конфликтом между короной и парламентом, тогда как английская революция XVII в. была предвосхищена предшествующим развитием итальянских политических и экономических институтов, техники и идей и распространением их на всю Европу.