Скачать 125.07 Кбайт
Разум против человека
Короче говоря, здоровое, не покинувшее мир, не отвернувшееся от него, а действующее в нем сознание все равно так или иначе должно совершить salto vitale – спасительный прыжок жизни, чтобы опереться на нечто, существующее вне его. Только тогда реально и оно. Жизнь не обязана оправдываться перед мыслью, напротив, мысль должна содействовать развитию жизни как собственнойпредпосылки. Чтобы было о чем мыслить. Рефлексия без объекта – противоречие в определении, в то время как существование или не существование объекта без рефлексии – вопрос открытый: для веры или неверия, для эмпирических доказательств и гипотетических предположений.
Вообще, вопрос о смысле жизни относится к разряду не только вечных, но и “предельных”, он аналогичен вопросу, что есть мир, откуда он появился, почему он именно такой, а не другой и т.п. Согласно позитивизму, подобные вопросы не имеют теоретического решения. Они могут обсуждаться, но ответы на них всегда будут метафизическими. Средствами науки они не доказуемы и не опровержимы. Хотя мода на позитивизм прошла, это не значит, что его вклад в философию утратил значение. Правда, он может оказаться не в том, в чем его принято видеть. Осуществленная позитивистами демаркация науки и философии, теперь, например, представляется весьма полезной. Отдавая Богу Богово, а кесарю кесарево, она освобождает философию от засилья сциентизма без того, чтобы бросить в объятия мистики и мифологии. Тем самым перед философией открывается возможность стать действительно гуманистической.
В свете сказанного, для лучшего понимания нашей проблемы интересно вспомнить публичный диспут (по радио), состоявшийся в 1948 г. между известным неотомистским философом и теологом Фредериком Коплстоном и знаменитым представителем аналитической философии атеистом Бертраном Расселом. Это был “диспут о существовании Бога”, но в нем затрагивались и другие “предельные” метафизические проблемы. Суть спора можно определить как отношение к возможности существования причины мира в целом.
Коплсто н. Почему нельзя поставить вопрос о причине существования всех отдельных объектов?
Рассе л. Потому что я не вижу оснований считать, что такая имеется. У каждого человека, который существует, есть мать, и, как мне кажется, ваш аргумент в том, что, следовательно, у всего человечества тоже должна быть мать. Очевидно, однако, что у человечества нет матери это логически несообразно.
Коплстон. Тогда вы согласны с Сартром, что Вселенная, как он это формулирует, беспричинна (“даровая”)?
Рассе л. Это слово предполагает, что Вселенная могла быть другой. Я бы сказал, что Вселенная просто есть, и все”. (Диспут между Бертраном Расселом и Фредериком Коплстоном.) (Вопросы философии. 1986. №6. С. 128).
Если признать доводы Рассела насчет отсутствия причины Вселенной убедительными, то их можно перенести и на вопрос о причине жизни в целом. Жизнь просто есть. Разумеется, не в плане невозможности объяснения ее происхождения из неорганических форм материи, а по отношению к сознанию. Понятие жизни как таковой база для определения смысла конкретных ее состояний. Под сомнение можно ставить все, кроме самой жизни (все-ленной, бытия, мира). Для них нет более широкого понятия. В двузначной человеческой логике, а именно в ней мы философствуем, целое не выводится из части, вторичное не порождает первичное.
Как известно, экзистенциалисты выдвинули тезис: “существование предшествует сущности”. Из него вытекает абсурдность, бессмысленность бытия. В советской философии это положение резко критиковалось. И как- то не замечали, что тезис об абсурдности бытия совпадает с признанием его первичности, что он противостоит дурной, бесконечной, а значит тоже абсурдной рефлексии. Или первично, бессмысленно бытие (даже независимо от того, что считать им в субстратном плане) и вторична рефлексия над ним – тогда мы сохраняем себя как телесно-духовные существа; или первичны рефлексия, смысл, из которого все выводится, и тогда мы превращаемся в инструмент сознания, растворяя бытие в мысли о нем. Иррациональность, абсурд неистребимы, вопрос в том, признать ли их в объекте созерцания и деятельности или их носителем станет субъект. Последнее – опаснее. Для самого субъекта.
Основой утверждения об абсурдности, беспричинности, а значит теоретической недоказуемости бытия являются признание его существования ipso facto (в силу факта), вера в него, к необходимости которой мы приходим путем доказательства, что принципиально важно для “зарефлексированного” человека. Лечение от гиперрефлексии осуществляется с помощью самой рефлексии через установление отрицательной обратной связи, так что следствие начинает подавлять свою причину и замкнутый круг беспредметного мышления разрывается. Можно также привести аргумент “от Спинозы”, рассматривавшего природу как causa sui – причину самое себя. В материалистической философии он никогда не опровергался и здесь вполне уместен.
В религиозно-идеалистической традиции философствования в отношении той же самой проблемы придется сказать, что ipso facto существует Бог.
Вообще, вопрос о смысле жизни относится к разряду не только вечных, но и “предельных”, он аналогичен вопросу, что есть мир, откуда он появился, почему он именно такой, а не другой и т.п. Согласно позитивизму, подобные вопросы не имеют теоретического решения. Они могут обсуждаться, но ответы на них всегда будут метафизическими. Средствами науки они не доказуемы и не опровержимы. Хотя мода на позитивизм прошла, это не значит, что его вклад в философию утратил значение. Правда, он может оказаться не в том, в чем его принято видеть. Осуществленная позитивистами демаркация науки и философии, теперь, например, представляется весьма полезной. Отдавая Богу Богово, а кесарю кесарево, она освобождает философию от засилья сциентизма без того, чтобы бросить в объятия мистики и мифологии. Тем самым перед философией открывается возможность стать действительно гуманистической.
В свете сказанного, для лучшего понимания нашей проблемы интересно вспомнить публичный диспут (по радио), состоявшийся в 1948 г. между известным неотомистским философом и теологом Фредериком Коплстоном и знаменитым представителем аналитической философии атеистом Бертраном Расселом. Это был “диспут о существовании Бога”, но в нем затрагивались и другие “предельные” метафизические проблемы. Суть спора можно определить как отношение к возможности существования причины мира в целом.
Коплсто н. Почему нельзя поставить вопрос о причине существования всех отдельных объектов?
Рассе л. Потому что я не вижу оснований считать, что такая имеется. У каждого человека, который существует, есть мать, и, как мне кажется, ваш аргумент в том, что, следовательно, у всего человечества тоже должна быть мать. Очевидно, однако, что у человечества нет матери это логически несообразно.
Коплстон. Тогда вы согласны с Сартром, что Вселенная, как он это формулирует, беспричинна (“даровая”)?
Рассе л. Это слово предполагает, что Вселенная могла быть другой. Я бы сказал, что Вселенная просто есть, и все”. (Диспут между Бертраном Расселом и Фредериком Коплстоном.) (Вопросы философии. 1986. №6. С. 128).
Если признать доводы Рассела насчет отсутствия причины Вселенной убедительными, то их можно перенести и на вопрос о причине жизни в целом. Жизнь просто есть. Разумеется, не в плане невозможности объяснения ее происхождения из неорганических форм материи, а по отношению к сознанию. Понятие жизни как таковой база для определения смысла конкретных ее состояний. Под сомнение можно ставить все, кроме самой жизни (все-ленной, бытия, мира). Для них нет более широкого понятия. В двузначной человеческой логике, а именно в ней мы философствуем, целое не выводится из части, вторичное не порождает первичное.
Как известно, экзистенциалисты выдвинули тезис: “существование предшествует сущности”. Из него вытекает абсурдность, бессмысленность бытия. В советской философии это положение резко критиковалось. И как- то не замечали, что тезис об абсурдности бытия совпадает с признанием его первичности, что он противостоит дурной, бесконечной, а значит тоже абсурдной рефлексии. Или первично, бессмысленно бытие (даже независимо от того, что считать им в субстратном плане) и вторична рефлексия над ним – тогда мы сохраняем себя как телесно-духовные существа; или первичны рефлексия, смысл, из которого все выводится, и тогда мы превращаемся в инструмент сознания, растворяя бытие в мысли о нем. Иррациональность, абсурд неистребимы, вопрос в том, признать ли их в объекте созерцания и деятельности или их носителем станет субъект. Последнее – опаснее. Для самого субъекта.
Основой утверждения об абсурдности, беспричинности, а значит теоретической недоказуемости бытия являются признание его существования ipso facto (в силу факта), вера в него, к необходимости которой мы приходим путем доказательства, что принципиально важно для “зарефлексированного” человека. Лечение от гиперрефлексии осуществляется с помощью самой рефлексии через установление отрицательной обратной связи, так что следствие начинает подавлять свою причину и замкнутый круг беспредметного мышления разрывается. Можно также привести аргумент “от Спинозы”, рассматривавшего природу как causa sui – причину самое себя. В материалистической философии он никогда не опровергался и здесь вполне уместен.
В религиозно-идеалистической традиции философствования в отношении той же самой проблемы придется сказать, что ipso facto существует Бог.
|
|