Скачать 125.07 Кбайт
Разум против человека
Что будет с ней, старой? Ответ известен: лучшее враг хорошего. Мы достигли своей вершины и спускаемся вниз. Дальше пошла рожденная нами техника. Техножизнь. Технобытие. Появление ребенка отменяет бытие родителей, но только логически. Фактически они могут жить еще долго. Недавно я был на выставке рептилий, где глазами варанов на меня смотрели миллионы лет. Выжили, хотя вымерли; вымерли, но выжили. Обычная трагическая диалектика развития.
Летом 1980 года Компьютер военно-воздушных сил США отдал приказ на взлет бомбардировщиков для “ответной” атаки. Он хотел начать войну. Вызов человеку был брошен. Скоро его некому будет принять. Мир делает систему СОИ. Вернее, она сама “делается”, – под новыми соу(и)сами типа “глобальная защита”. От чего угодно. Хотя такое невозможно. Однако, в абсурдном мире это неважно. Мир прошел точку возврата.
Начало 90-х годов. В Японии на телеэкране появился первый диктор-робот. Рядом с диктором-человеком. Замаскирован под человека. Ведут пока двое, но робот может и один. Информация сыплется из него как из мешка и без ошибок. Казалось бы у людей это должно вызвать если не шок, то, по крайней мере, шум, споры, опасения. Хотя бы у думающих и толкующих о гуманизме. Но все прошло незамеченным.
Коридоры американских тюрем патрулируют роботы. Они засекают появившихся вне камер заключенных и преследуют их, ориентируясь на “запах аммиака”. Это самый характерный запах человека, по мнению роботов. Сконструировавшие их инженеры, сообщают об этом вполне спокойно и деловито. Даже с гордостью за успехи человеческого (?!) прогресса. О неслыханном, о роковом унижении человека – с гордостью. Люди действительно не отдают отчета в происходящем. Они становятся агентами своего врага.
* * *
Структуралисты говорят о смерти человека. Это не шутка, а так и есть. Однако остается главный вопрос: что делать человеку, когда он умер? И каково тем, кто остался жить в этом мертвом мире? Перефразируя название когда-то популярного фильма “Легко ли быть молодым”?, надо сказать: “Легко ли быть живым”? В этом мертво активном, постчеловеческом мире. Или даже в активно мертвом мире? Где все функционируют, но мало кто живет. “Анестезированные”. Живому человеку надо научиться бороться без надежды победить.
P. S. Неплохая мысль. Жаль только, что я глупее своих мыслей.
* * *
Сетуют на умаление народного и засилье заказного искусства. Вместо собственных песен – рок, рэйв и т.п. Во многих московских клубах и ресторанах петь на русском языке не разрешается. Элита это презирает. Пена этого не любит. Такой “отказ от себя” характерен для всего незападного мира. И внутри самого его. В том числе в быту. Везде засилье иностранных слов. Да какое! Вытесняются национальные ругательства. Поражение терпит даже русский мат. На стенах я вижу надписи: “fuck”, “I fuck you”. Это вместо: “е-ть”, “Я е-л тебя”. Своих студентов я всегда убеждаю, что если ругаться – то матом. Ведь это главное народное слово, когда-то чаще всего повторяемое, настоящий духовный стержень национального самосознания. Вот что значит рубить под корень. Народ, потерявший свои ругательства, обречен. И если весь мир поет, молится и ругается на одном языке, то гибель культуры и победа цивилизации неизбежна. “Конец истории”.
Явь смешного человека
По мере подавления жизни разумом, ее человеческие проявления кажутся все более странными, нелепыми и необоснованными. “Смешными”. Как телесные, так и духовные.
Собралась толпа людей. В большом здании, которое называют храмом. Поют, бормочут, при этом зажигают огоньки, целуют доски, обращаются с просьбами. К кому? Говорят, что “служат” какому-то Богу, которого никто не видел.
Вот другая толпа. Тоже в большом здании, которое называют театром. Прыгают, сучат ногами, соединяются и разъединяются, при этом издают разные горловые звуки. О чем? В основном про какую-то любовь. Остальные время от времени бьют рука об руку, “хлопают”.
Да само пребывание на земле: ну родилось, мелкое животное, жалкое, ни к чему не годное, писает, орет, какает. Умерло, упаковывают в ящик, несут в яму, у окружающих из глаз вытекает жидкость. Зачем? Все свершилось по законам природы. Объективно.
Или вот это же существо, открывая рот, довольно часто произносит слова: ха-ха, хи-хи, го-го. Что за “слова”? Одновременно морщится, приседает, машет руками.
Говорят “смех”. Или зевота: тут вообще простое открывание рта. К чему? Слов нет как это глупо. Будь я роботом, я бы смеялся (??!) до упаду.
А уж в акте любви: Ночь, луна. Он, она. Много движений, мало достижений. Лезут друг на друга, дергаются, стенают...
С точки зрения науки и технологии все это абсолютно условно, нерационально, неэффективно. Абсурдно. Такие вот мы, под мертвящим взглядом разума. Все более смешные и нелепые. Так давайте быть серьезными, разумными. Увы, это не поможет. Человеческий разум перед лицом искусственного интеллекта нелепым будет всегда. Может компьютеры над нами уже смеются? Когда капризничают, издеваются?
Нет, давайте считать, что все хорошо в своем роде.
Летом 1980 года Компьютер военно-воздушных сил США отдал приказ на взлет бомбардировщиков для “ответной” атаки. Он хотел начать войну. Вызов человеку был брошен. Скоро его некому будет принять. Мир делает систему СОИ. Вернее, она сама “делается”, – под новыми соу(и)сами типа “глобальная защита”. От чего угодно. Хотя такое невозможно. Однако, в абсурдном мире это неважно. Мир прошел точку возврата.
Начало 90-х годов. В Японии на телеэкране появился первый диктор-робот. Рядом с диктором-человеком. Замаскирован под человека. Ведут пока двое, но робот может и один. Информация сыплется из него как из мешка и без ошибок. Казалось бы у людей это должно вызвать если не шок, то, по крайней мере, шум, споры, опасения. Хотя бы у думающих и толкующих о гуманизме. Но все прошло незамеченным.
Коридоры американских тюрем патрулируют роботы. Они засекают появившихся вне камер заключенных и преследуют их, ориентируясь на “запах аммиака”. Это самый характерный запах человека, по мнению роботов. Сконструировавшие их инженеры, сообщают об этом вполне спокойно и деловито. Даже с гордостью за успехи человеческого (?!) прогресса. О неслыханном, о роковом унижении человека – с гордостью. Люди действительно не отдают отчета в происходящем. Они становятся агентами своего врага.
* * *
Структуралисты говорят о смерти человека. Это не шутка, а так и есть. Однако остается главный вопрос: что делать человеку, когда он умер? И каково тем, кто остался жить в этом мертвом мире? Перефразируя название когда-то популярного фильма “Легко ли быть молодым”?, надо сказать: “Легко ли быть живым”? В этом мертво активном, постчеловеческом мире. Или даже в активно мертвом мире? Где все функционируют, но мало кто живет. “Анестезированные”. Живому человеку надо научиться бороться без надежды победить.
P. S. Неплохая мысль. Жаль только, что я глупее своих мыслей.
* * *
Сетуют на умаление народного и засилье заказного искусства. Вместо собственных песен – рок, рэйв и т.п. Во многих московских клубах и ресторанах петь на русском языке не разрешается. Элита это презирает. Пена этого не любит. Такой “отказ от себя” характерен для всего незападного мира. И внутри самого его. В том числе в быту. Везде засилье иностранных слов. Да какое! Вытесняются национальные ругательства. Поражение терпит даже русский мат. На стенах я вижу надписи: “fuck”, “I fuck you”. Это вместо: “е-ть”, “Я е-л тебя”. Своих студентов я всегда убеждаю, что если ругаться – то матом. Ведь это главное народное слово, когда-то чаще всего повторяемое, настоящий духовный стержень национального самосознания. Вот что значит рубить под корень. Народ, потерявший свои ругательства, обречен. И если весь мир поет, молится и ругается на одном языке, то гибель культуры и победа цивилизации неизбежна. “Конец истории”.
Явь смешного человека
По мере подавления жизни разумом, ее человеческие проявления кажутся все более странными, нелепыми и необоснованными. “Смешными”. Как телесные, так и духовные.
Собралась толпа людей. В большом здании, которое называют храмом. Поют, бормочут, при этом зажигают огоньки, целуют доски, обращаются с просьбами. К кому? Говорят, что “служат” какому-то Богу, которого никто не видел.
Вот другая толпа. Тоже в большом здании, которое называют театром. Прыгают, сучат ногами, соединяются и разъединяются, при этом издают разные горловые звуки. О чем? В основном про какую-то любовь. Остальные время от времени бьют рука об руку, “хлопают”.
Да само пребывание на земле: ну родилось, мелкое животное, жалкое, ни к чему не годное, писает, орет, какает. Умерло, упаковывают в ящик, несут в яму, у окружающих из глаз вытекает жидкость. Зачем? Все свершилось по законам природы. Объективно.
Или вот это же существо, открывая рот, довольно часто произносит слова: ха-ха, хи-хи, го-го. Что за “слова”? Одновременно морщится, приседает, машет руками.
Говорят “смех”. Или зевота: тут вообще простое открывание рта. К чему? Слов нет как это глупо. Будь я роботом, я бы смеялся (??!) до упаду.
А уж в акте любви: Ночь, луна. Он, она. Много движений, мало достижений. Лезут друг на друга, дергаются, стенают...
С точки зрения науки и технологии все это абсолютно условно, нерационально, неэффективно. Абсурдно. Такие вот мы, под мертвящим взглядом разума. Все более смешные и нелепые. Так давайте быть серьезными, разумными. Увы, это не поможет. Человеческий разум перед лицом искусственного интеллекта нелепым будет всегда. Может компьютеры над нами уже смеются? Когда капризничают, издеваются?
Нет, давайте считать, что все хорошо в своем роде.
|
|