Если же он вступает в брак, заводит детей или делает карьеру ради того, чтобы удовлетворить ожидания родителей или чьи угодно еще, пусть даже это будет все общество, то такая жертва по самой природе своей окажется напрасной. Если вы любите ваших детей прежде всего потому, что от вас ожидается любовное к ним отношение, то как родитель вы окажетесь нечувствительным к более тонким потребностям детей и, в результате, неспособным проявить свою любовь более утонченными и, возможно, более важными способами. Высшие формы любви проявляются только как свободный выбор и никогда не бывают актом приспособления.



РИСК ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
Поверхностное или глубокое, обязательство всегда является основанием, фундаментом подлинно любовных отношений. Серьезное обязательство не гарантирует успеха отношений, но способствует их укреплению больше, чем любой другой фактор. Легкомысленное обязательство со временем может усилиться; если же этого не происходит, то отношения обычно распадаются или становятся нестабильными и нездоровыми. Часто мы не осознаем, на какой огромный риск идем, взяв на себя серьезное обязательство. Я уже говорил о том, что одна из функций инстинктивной влюбленности состоит в том, чтобы окутать участников магическим покровом всемогущества и тем самым даровать им благословенную слепоту к рискованности предприятия, которое именуется браком.

Я, например, был достаточно спокоен до той минуты, когда моя жена соединила свою руку с моей перед алтарем: в этот миг я задрожал всем телом; охвативший меня ужас был так силен, что я не помню почти ничего из последующей церемонии и праздничного приема. Как бы там ни было, именно наше чувство долга после бракосочетания позволяет нам выдержать переход от влюбленности к настоящей любви. Так же и чувство долга после зачатия преображает нас, биологических родителей, в родителей психологических.* Обязательство – неотъемлемое внутреннее свойство всяких подлинно любовных отношений. Каждый, кто искренне заботится о духовном росте другого человека, знает, сознательно или бессознательно, что существенно помочь этому росту можно только при условии постоянства, надежности отношений. Дети не могут достичь психологической зрелости в атмосфере непредсказуемости, за которой стоит призрак беспризорности. Супруги не смогут никаким разумным способом разрешить универсальные проблемы семейной жизни – такие, как зависимость и независимость, доминирование и подчиненность, свобода и верность, – если у них нет уверенности в том, что сама дискуссия по этим проблемам не разрушит их союз.

* Вся важность различий между биологическим и психологическим отцовством (или материнством) изящно показана и конкретизирована в книге Goldstein, Freud and Solnit, Beyond the Best Interest of the Child (Macmillan, 1973).

Проблемы обязательства лежат глубоко в основе большинства психических нарушений и решающим образом влияют на ход психиатрического лечения. Индивидуумы с отклонениями личности склонны ограничиваться поверхностными, мелкими обязательствами; если же эти отклонения значительны, то чаще всего такие пациенты вообще не могут брать на себя обязательств. И дело не столько в том, что они боятся рисковать и связывать себя, сколько в их глубоком непонимании самой сущности обязательства. Поскольку их родители не смогли быть обязательными по отношению к ним как к детям, то и дети выросли, не имея опыта обязательства. Обязательство для них абстрактное понятие, лежащее за пределами их познаний, феномен, о котором они не имеют представления.

Невротики, наоборот, обычно сознают смысл обязательства, но страх перед ним чаще всего парализует их. История их раннего детства, как правило, подтверждает, что родители были достаточно обязательны по отношению к ним и, как результат, у детей сформировалось чувство долга. Но утрата в дальнейшем родительской любви (смерть родителей, хроническое невнимание или антипатия с их стороны и т.п.) формирует у детей опыт невыносимого страдания от безответной преданности. И тогда, естественно, их начинает пугать даже мысль о новых обязательствах. Исцелить подобную рану может только последующий длительный опыт более глубокой и надежной преданности. Вот почему – помимо других причин – обязательность является краеугольным камнем психотерапевтических отношений. Иногда я содрогаюсь при мысли о масштабе моих действий, когда беру еще одного пациента на длительное лечение. Ибо для того, чтобы состоялось существенное исцеление, психотерапевт должен вложить в свои отношения с новым пациентом такое же глубокое и искреннее обязательство, какое глубоко любящие родители несут перед родными детьми. Степень заинтересованности врача и его верности интересам пациента обычно легко проверяется и всегда видна в тысячах проявлений в течение многих месяцев или даже лет лечения.

Рейчел, холодная и внешне безукоризненная молодая женщина двадцати семи лет, пришла ко мне на прием после непродолжительного замужества.