О некоторых возражениях, которые обычно высказываются по этому поводу, см. приложение 3.

Лакатос И. История, с. 242.

Там же, с. 255.

Там же, с. 241.

См. это правило в "Истории", с. 242.

Там же, с. 257.

Литературу см. в прим. 32 и 33 моей статьи {130}, а также а прим. 6 и 9 гл. 5 настоящей книги.

См. краткий обзор на с. 139 и сл. {130}, а также гл. 6-12 настоящей книги.

Лакатос И. История, с. 243.

Борн М. {31}, с. 129 и сл.

См. прим. 5 и 17-19 гл. 5 настоящей книги.

Розенфельд Л. {219}, с. 44.

"Не будет ли... слишком большой дерзостью попытка навязать большинству современных наук некоторую априорную философию науки?.. Я думаю, будет (История, с. 263).

Там же, прим. 80 к с. 241.

Там же, с. 253.

Там же.

Там же.

Там же, с. 264.

Там же, с. 241.

См. выше, прим. 38.

Лакатос И. История, с. 264.

Там же, с. 263.

Там же, с. 241.

"Наоборот", по мнению Кеплера; см. Н. Герц {188} в литературу, указанную в этой работе.

Лакатос И. История, с. 241.

"До сего времени именно те научные стандарты, которыми научная элита "инстинктивно" руководствовалась в частных случаях, составляли главное – хотя и не единственное – мерило универсальных законов, предлагаемых философами" (Лакатос И. История, с. 263).

"Космология" здесь включает в себя историю, социологию, психологию и все иные факторы, способные повлиять на успех тех или иных процедур. "Закон" неравномерного развития, упоминаемый в гл. 12, также принадлежит "космологии" в этом смысле.

Лакатос И. История, с. 264.

Там же, прим. 132, с. 264; Фальсификация, с. 176.

Лакатос И. История, прим. 130, к с. 264.

Там же, прим. 132, к с. 264.

Там же, с. 264.

Там же, прим. 130, с. 264; "Фальсификация, с. 145: "Рациональная позиция лучше всего охарактеризована Ньютоном". Мы видим, насколько произволен выбор стандартов, при котором признается один Эйнштейн, а тесно сплоченная группа копенгагенской школы отметается прочь. Конечно, вся эта сложная механика базисных оценочных суждений, уравновешиваемых "здравым смыслом" и философскими принципами, оказывается излишней, если наперед известно, какие линии развития недопустимы.

Лакатос И. Фальсификация, с. 177.

Там же, с. 178.

Лакатос И. История, с. 241. Все методологические суждения Лакатоса опираются (если они вообще опираются на базисные утверждения, см. прим. 58 и сл. к настоящей главе) на базисные оценочные суждения и фиксированный закон именно этого периода, не учитывая базисных оценочных суждений тех научных школ, которые ему не нравятся. А когда базисные оценочные суждения не обнаруживают требуемого единства, они тотчас же заменяются стандартами попперианцев. Поэтому неудивительно, что в средних веках Лакатос не находит никаких следов "научного познания", так как в этот период мыслители действовали в совершенно иной манере. С точки зрения своих стандартов Лакатос не может сказать, что они действовали хуже, поэтому он просто скатывается к вульгарной идеологии нашего "научного" века. Большая часть исследователей египетской, вавилонской и древнегреческой астрономии поступает точно так же. Они проявляют интерес лишь к тем фрагментам древних концепций, которые согласуются с идеологией современной науки, и пренебрегают древними космологиями и теми целями, которые объединяли эти и другие фрагменты в выразительную и впечатляющую целостность. Поэтому мало удивительного в том, что результаты выглядят противоречивыми и "иррациональными". Единственное исключение представляет работа Б. ван дер Вардена {382}, в которой он пишет: "В этой книге мы рассматриваем историю вавилонской астрономии и ее взаимоотношения с религией и астрологией. Этот метод позволяет нам не отрывать астрономию от того культурно-исторического контекста, которому она принадлежала" (с. 7). См. также мою книгу {134}, в которой проанализированы некоторые детали перехода от мифа к философии. (Марксистский анализ указанного перехода см. в книге советского философа Ф. X. Кессиди "От мифа к логосу". М., "Мысль", 1972. – Прим. ред.)

Повторяю, что ссылаюсь здесь не на теории, содержащиеся в сочинениях Аристотеля, а на их разработку в области астрономии, психологии и т.д. и т.п. в позднем средневековье. Термин "аристотелианцы" представляет собой, конечно, упрощение и когда-нибудь должен быть заменен именами конкретных мыслителей. А пока мы можем использовать его для критики других упрощений, в частности "современной" науки "двух последних столетий".

С точки зрения стандартов Лакатоса это было сущей пропагандой. Осознание той роли, которую эти уловки сыграли в возникновении современной науки, делает наше отношение к ним более терпимым, поэтому мы называем их "рациональными".

Отношение между аристотелианцами и последователями Коперника несколько напоминает отношение между членами копенгагенской школы и сторонниками идеи скрытых параметров.