Следовательно, простота, изящество или непротиворечивость никогда не станут необходимыми условиями (научной) практики.


Там же, с. 130.

Гегель. Наука логики {177}, т. 1, с. 96.
2

"Поимандр" – один из текстов, приписываемых легендарному древнему мудрецу Гермесу Трисмегисту, иногда отождествлявшемуся то с египетским богом Тотом, то с Гермесом из древнегреческой мифологии. Текст "Поимандра" возник приблизительно в III в. – Прим. ред.

О роли сочинения "Поимандр" в коперниканской революции см. прим, 12 гл. 8.

Слова "устраняет" или "сталкивается" означают нечто более общее, чем слово "противоречит". Я буду говорить, что множество идей или действий "сталкивается" с некоторой концептуальной системой, если оно либо несовместимо с этой системой, либо придает ей абсурдный вид. Подробно об этом см. гл. 17.

Именно так Э. Мак-Маллин интерпретировал некоторые мои прежние статьи (см. {266}).

"Дада, – говорит Г. Рихтер в работе {326} – не только но имеет программы, она вообще против всяких программ". Это не исключает искусной защиты программ, с тем чтобы показать химерический характер любой защиты, даже "рациональной"; см. также прим. 21, 22, 23 гл.16. (Аналогичным образом актер или драматург мог бы воспроизвести все внешние проявления "глубокой любви" для того, чтобы развенчать саму идею "глубокой любви"; пример: Пиранделло.)
3

Условие совместимости восходит по крайней мере к Аристотелю. Оно играет важную роль в философии Ньютона (хотя сам Ньютон постоянно его нарушает). Большинство философов науки XX столетия считает его несомненным.

См. Дюгем П. {80}, гл. IX, X. В своей работе "Объективное знание" ({315}, с. 204 и сл.) К. Поппер ссылается на меня в поддержку своего утверждения, будто он первоначально высказал идею о том, "что теории могут корректировать "эмпирический", или "феноменальный", закон, который они призваны объяснить". При этом он делает две ошибки. Первая ошибка заключается в том, что мои ссылки на него он рассматривает в качестве исторического свидетельства его приоритета, в то время как это лишь дружеский жест. Вторая ошибка заключается в забвении того, что данная идея встречается у Дюгема, Эйнштейна, а также у Больцмана, который предвосхитил философские идеи статьи Поппера "Цель науки" ({306}, с. 24 и сл.) и предшествующих ей. О Больцмане см. мою статью в "Философской энциклопедии" (ред. П. Эдвардс); о Дюгеме см. Поппер {315}, с. 200.

Труздел К. {380}, с. 14.

Более подробные свидетельства о существовании этой позиции и о ее влиянии на развитие науки можно найти в работе Т. Куна {231}. Эта позиция чрезвычайно распространена среди работающих в области квантовой теории. "Давайте пользоваться имеющимися у нас удачными теориями и не будем тратить время на размышления о том, что бы случилось, если бы мы использовали другие теории" – вот смысл философии почти всех современных физиков (см., например, работу В. Гейзенберга {179}, с. 56 и 144) и "научных" философов (см. Н. Хэнсон {173}, с. 325). Можно было бы рассмотреть статьи и письма Ньютона (Гуку, Парди и др.) о теории цветов и разобрать его общую методологию (см. об этом мою статью "Классический эмпиризм" в {128}).

Наблюдая эти феномены при большом разнообразии условий, я не хочу отбрасывать их как примеры просто "нечистого опыта", что сегодня делает научное сообщество, См. мой перевод венских лекций Ф. Эренхафта 1947 г., который можно получить, прислав мне почтовую карточку с соответствующей просьбой. Многие коллеги Эренхафта считали его шарлатаном. Даже если это и так, он все же был гораздо лучшим учителем, чем большинство из них, ибо внушил своим студентам гораздо лучшие идеи относительно случайного характера физического познания. Я очень хорошо помню, с каким пылом мы изучали теорию Максвелла (по учебнику Абрахама – Беккера, по работам Хевисайда, о котором Эренхафт часто упоминал в своих лекциях, а также по оригинальным статьям самого Максвелла) и теорию относительности, для того чтобы опровергнуть его утверждение о том, что теоретическая физика есть нонсенс. И как мы были удивлены и разочарованы, открыв, что не существует прямого дедуктивного пути от теории к эксперименту и что многие опубликованные дедуктивные переходы совершенно произвольны. Мы поняли также, что почти все теории получают свою силу из немногих парадигмальных случаев и что для того, чтобы они могли справиться с остальными фактами, их приходится искажать. Жаль, что философы науки столь редко обращаются к идеям таких ученых, как Эренхафт или Великовский, и предпочитают искать поддержки со стороны тех, кто преуспел в науке (и в их собственной убогой области), вместо того чтобы глубже проникнуть в само существо научной деятельности.

Более детально см. об этом статью Фюрта Р. {145}, с. 143 и сл.

Об этих исследованиях (философские основания которых заложены Л. Больцманом) см. сборник {185}, содержащий все относящиеся к данному вопросу статьи Эйнштейна и исчерпывающую библиографию, составленную Р.