Скачать 22.72 Кбайт
Философские эссе
С единой точки невозможно адекватно обозреть всю философию. Процесс перемещения между точками не может быть тематизирован независимо от какой-то новой точки. Метафилософия невозможна, поскольку она остаётся философией.
10. Языковым средством условной развёртки пространства мышления служит диалектика. По существу, необходимость диалектики как раз и кроется в том обстоятельстве, что человеческое мышление «не размерно» бытию, и любая попытка генерализации понимания неизбежно вступает во взаимодействие с пределами возможностей самого мышления, которые, в свою очередь, определяются простейшим: способом бытия сознания. Коротко говоря, диалектика – это техника грамотной экспликации мысли, то есть техника такого высказывания, которое отвечает бытию, но исключительно под условием соблюдения законов сознания. Успех её определяется возможностью «обратного хода»: адекватностью независимого понимания выраженной мысли.
11. Из этого следует немаловажное замечание: философия, как практическая деятельность философа, накладывает на последнего обязанность постоянно удерживать в виду то обстоятельство, что предмет его деятельности тождественен его собственному повседневному бытию как сознающего, а потому не может быть «взят в скобки» и рассмотрен с какой-то идеальной позиции абстрагированно от этого рода бытия. Философский подход как раз и начинается с понимания того, что подобной позиции вообще не существует. В случае утраты этого понимания философия также прекращается. Таков смысл утверждения: любая философия принципиально является феноменологией.
12. Характер философского понимания непредметного изначально определён тем очевидным обстоятельством, что само по себе такое понимание недостижимо. «Понять непредметное» означало бы: «опредметить непредметное», т.е. подменить тему понимания. Для сохранения адекватности теме непредметного само понимание должно трансформироваться так, чтобы включить в себя невозможность себя самого «на пределе». Этим предметное понимание превращается в акт трансцендирования, то есть в усилие движения к заведомо невозможному состоянию, имеющему статус гипотетического или, если угодно, регулятивного, также идеального. Философия и существует только в момент подобного усилия на пути понимания заранее под очевидным условием невозможности конечного понимания. Диалектика же, являясь техникой экспликации мышления непредметного, есть одновременно и техника трансцендирования.
29 июня 1996,
23 октября 1997
Начало документа
О БУДУЩЕМ ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Философия мертва, а мы ещё нет – можно было бы сказать, перефразируя слова одной песни. В самом деле, целому смысла не может быть присуща безмерность. Мера же того целого, которое продумывает сам «смысл», и которое именуется европейской философией или метафизикой, определяется полнотой его высказанности. М. Хайдеггер говорит так: «На метафизике Ницше философия заканчивается. Это значит: она отшагала весь круг своих предначертанных возможностей» («Преодоление метафизики», гл. XII). Мы не будем здесь обсуждать, справедливо ли заключение о завершении философией своего пути – в общем виде бесспорное – по отношению уже к нашему времени, ко второй половине XX века. В другом месте, возможно, мы сделаем и это, а сейчас посмотрим, какие перспективы ещё могут существовать для философии в том её положении, на которое было указано только что. Снова послушаем Мартина Хайдеггера: «Завершение существа метафизики может в своём осуществлении быть очень несовершенным и не обязательно исключает продолжение существования прежних принципиальных метафизических позиций. Вероятен просчитывающий пересмотр различных метафизических позиций, их отдельных тезисов и понятий. Однако этот пересчёт происходит опять же не беспорядочно. Он направляется антропологическим образом мысли, который, уже не понимая существа субъективности, продолжает новоевропейскую метафизику и при этом примитивизирует её. «Антропология» как метафизика есть переход метафизики в её последнюю форму: «мировоззрение».» («Европейский нигилизм», гл. «Конец метафизики»).
Хайдеггер рисует безотрадную картину, и сперва здесь приходит на ум лишь перспектива окончательного вырождения философии в занятую «пересчётом и пересмотром» былого университетскую науку, всем нам так хорошо известную, но уже без «дополнительного» собственного появления философии, что раньше имело место всегда. Однако, быть может, слова Хайдеггера всё-таки имеют в виду нечто иное.
А что же сам Хайдеггер? Присмотримся к его собственному случаю. Будучи великим завершителем европейской метафизической традиции, не принадлежал ли он уже в чём-то некоей новой традиции? Другой современный философ, Мераб Мамардашвили, сказал о Хайдеггера такое: «В истории философии всегда наблюдалась любопытная тенденция: рядом с реальными философскими актами (в то же мгновение, когда они совершаются) возникает и функционирует «университетская философия», или культурные эквиваленты совершённого философского акта, и в этих культурных эквивалентах как-то представлена живая, бьющая нота философствования, на мой взгляд, вообще невозможная без стояния перед лицом того «Ничто», которое я с разных сторон пытался описать.
10. Языковым средством условной развёртки пространства мышления служит диалектика. По существу, необходимость диалектики как раз и кроется в том обстоятельстве, что человеческое мышление «не размерно» бытию, и любая попытка генерализации понимания неизбежно вступает во взаимодействие с пределами возможностей самого мышления, которые, в свою очередь, определяются простейшим: способом бытия сознания. Коротко говоря, диалектика – это техника грамотной экспликации мысли, то есть техника такого высказывания, которое отвечает бытию, но исключительно под условием соблюдения законов сознания. Успех её определяется возможностью «обратного хода»: адекватностью независимого понимания выраженной мысли.
11. Из этого следует немаловажное замечание: философия, как практическая деятельность философа, накладывает на последнего обязанность постоянно удерживать в виду то обстоятельство, что предмет его деятельности тождественен его собственному повседневному бытию как сознающего, а потому не может быть «взят в скобки» и рассмотрен с какой-то идеальной позиции абстрагированно от этого рода бытия. Философский подход как раз и начинается с понимания того, что подобной позиции вообще не существует. В случае утраты этого понимания философия также прекращается. Таков смысл утверждения: любая философия принципиально является феноменологией.
12. Характер философского понимания непредметного изначально определён тем очевидным обстоятельством, что само по себе такое понимание недостижимо. «Понять непредметное» означало бы: «опредметить непредметное», т.е. подменить тему понимания. Для сохранения адекватности теме непредметного само понимание должно трансформироваться так, чтобы включить в себя невозможность себя самого «на пределе». Этим предметное понимание превращается в акт трансцендирования, то есть в усилие движения к заведомо невозможному состоянию, имеющему статус гипотетического или, если угодно, регулятивного, также идеального. Философия и существует только в момент подобного усилия на пути понимания заранее под очевидным условием невозможности конечного понимания. Диалектика же, являясь техникой экспликации мышления непредметного, есть одновременно и техника трансцендирования.
29 июня 1996,
23 октября 1997
Начало документа
О БУДУЩЕМ ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Философия мертва, а мы ещё нет – можно было бы сказать, перефразируя слова одной песни. В самом деле, целому смысла не может быть присуща безмерность. Мера же того целого, которое продумывает сам «смысл», и которое именуется европейской философией или метафизикой, определяется полнотой его высказанности. М. Хайдеггер говорит так: «На метафизике Ницше философия заканчивается. Это значит: она отшагала весь круг своих предначертанных возможностей» («Преодоление метафизики», гл. XII). Мы не будем здесь обсуждать, справедливо ли заключение о завершении философией своего пути – в общем виде бесспорное – по отношению уже к нашему времени, ко второй половине XX века. В другом месте, возможно, мы сделаем и это, а сейчас посмотрим, какие перспективы ещё могут существовать для философии в том её положении, на которое было указано только что. Снова послушаем Мартина Хайдеггера: «Завершение существа метафизики может в своём осуществлении быть очень несовершенным и не обязательно исключает продолжение существования прежних принципиальных метафизических позиций. Вероятен просчитывающий пересмотр различных метафизических позиций, их отдельных тезисов и понятий. Однако этот пересчёт происходит опять же не беспорядочно. Он направляется антропологическим образом мысли, который, уже не понимая существа субъективности, продолжает новоевропейскую метафизику и при этом примитивизирует её. «Антропология» как метафизика есть переход метафизики в её последнюю форму: «мировоззрение».» («Европейский нигилизм», гл. «Конец метафизики»).
Хайдеггер рисует безотрадную картину, и сперва здесь приходит на ум лишь перспектива окончательного вырождения философии в занятую «пересчётом и пересмотром» былого университетскую науку, всем нам так хорошо известную, но уже без «дополнительного» собственного появления философии, что раньше имело место всегда. Однако, быть может, слова Хайдеггера всё-таки имеют в виду нечто иное.
А что же сам Хайдеггер? Присмотримся к его собственному случаю. Будучи великим завершителем европейской метафизической традиции, не принадлежал ли он уже в чём-то некоей новой традиции? Другой современный философ, Мераб Мамардашвили, сказал о Хайдеггера такое: «В истории философии всегда наблюдалась любопытная тенденция: рядом с реальными философскими актами (в то же мгновение, когда они совершаются) возникает и функционирует «университетская философия», или культурные эквиваленты совершённого философского акта, и в этих культурных эквивалентах как-то представлена живая, бьющая нота философствования, на мой взгляд, вообще невозможная без стояния перед лицом того «Ничто», которое я с разных сторон пытался описать.
|
|