Скачать 22.72 Кбайт
Философские эссе
Ибо то «я», о котором сделана попытка говорить в Трактате, не имеет ничего общего ни с чем предметным, – лишь этим как раз и собирая, удерживая всё предметное, «твоё». Я просто дано (себе) как мир.
2. Солипсизм же определяется исключительно тем, что он прямиком исходит из моей предметной предпосылки.
3. Можно также заметить, что «метод» Трактата сводится к тому, чтобы идти не от предметного к трансцендентальному, а, наоборот, показать само предметное («мою судьбу») в свете трансцендентального. В самом деле, предметность сама по себе никогда не является «судьбой»; судьба, взятая как совокупность фактов, пусть даже тотальная, таковой не является вне изначального «отнесения» к моему миру.
19 февраля 1997
VI
Трактат является онтологическим по преимуществу.
«Бытие, о котором для этого сущего идёт дело в его бытии, всегда моё. Рассмотрение присутствия (Dasain) сообразно всегда-моему характеру этого сущего должно постоянно включать личное местоимение: «я есмь», «ты есть» [приписка на полях:] т.е. всегда-мне-принадлежность подразумевает вручённость.» (Хайдеггер, Бытие и время § 9)
Начало документа
ПРИНЦИПЫ ФИЛОСОФИИ
1. Философия предварительно может быть охарактеризована как деятельность в пространстве языка, точнее: искусство прояснения некоторых тем. Содержательное (тем более – телеологическое) определение философии дать невозможно: такое определение осталось бы в рамках самой философии (одного из её горизонтов), и, таким образом, потребовало бы дальнейшего определения. Ad inf.
2. Философией проясняются лишь две темы: сознание и бытие. Способ их тематизирования определён принципиальной непредметностью обоих. Язык, позволяя называть их, позволяет только указать на то, что позволяет говорить. Поэтому важнейшей чертой философии как языковой деятельности является направленность к такому снятию предметного языка, которое внутри языка совершиться не может. В пределах философии реально осуществляется (а не просто заявляется) отрицание языка. Это динамическое отрицание. Прочие темы, затрагиваемые философией, являются в отношении названных двух вспомогательными.
3. Предметность вообще определена тем, что предмет дан сознанию. Сознание же своим предметом быть не может, поскольку для этого потребовалось бы отслоить сознание от самого себя и поместить его «перед» собой, а ведь сама данная операция лишает «отслоенное» сознание его статуса. Maximum объективации в отношении сознания – рефлексия, ведущая к теме бытия.
4. Весь предметный мир открыт для сознания и тем самым «дан» ему. Единственный факт, который принципиально не входит в число фактов мира, – тот, что сознание и «его» мир вообще существуют. Бытие необъективируемо иначе, чем сознание: последнее (в трансцендентальном смысле) не может «выпрыгнуть» из себя самого, чтобы сделать себя предметом, но оно не может и «оглянуться назад», чтобы сделать предметом первое (иначе, как опрокинувшись навзничь). Объективация бытия в то же время означает коллапс сознания, а значит и самоотмену. Возможно, «связь» бытия и сознания только и может проглядывать через такого рода «клинч».
5. Таким образом, интересующее нас формальное определение в самом коротком виде будет звучать так: философия есть языковая деятельность по техническому опредмечиванию непредметного. Ведь именно «экспликационный переход», оставаясь сугубо техническим, представляет собой смысл того «прояснения», в котором мы заранее усмотрели сущность философии.
6. Искусство языковой экспликации непредметного предмета философии, взятое само по себе, названо диалектикой. Диалектическая способность подразумевает также и умение «снять» конечный (и потому в данном случае неизбежно самопротиворечивый) текст в пользу исходного понимания непредметности его «предмета».
7. Текст в философии суть предметный технический медиатор между двумя сторонами понимания непредметного. Его «техничность» состоит исключительно в прояснении понимания. Причём по мере прояснения понимания (в равной степени как для создателя текста, так и для его читателя) текст утрачивает свою предметность, выявляя этим свою исходную диалектичность. (Здесь невольно обнаруживается фундаментальный и загадочный факт, устанавливающий зависимость возможностей непредметного понимания от условий его собственной объективации, успешной или неудачной.)
8. Философствуя, человек обретает созерцание мыслей, освобождаемых здесь от путеводной нити их собственного выражения, либо, наоборот, получающих её затем в новом акте. Определяющая черта философского акта – момент перехода: «я вижу эту мысль». Этот момент может оказаться первым звеном выражения мысли, но может быть и результатом понимания выраженной мысли. Мысль каждый раз, притом заранее, должна получать свой собственный горизонт.
9. Не существует единого горизонта (и абсолютно прозрачного поля возможностей высказывания) для всей философии (в пределах свойственного человеку образа видеть мысль).
2. Солипсизм же определяется исключительно тем, что он прямиком исходит из моей предметной предпосылки.
3. Можно также заметить, что «метод» Трактата сводится к тому, чтобы идти не от предметного к трансцендентальному, а, наоборот, показать само предметное («мою судьбу») в свете трансцендентального. В самом деле, предметность сама по себе никогда не является «судьбой»; судьба, взятая как совокупность фактов, пусть даже тотальная, таковой не является вне изначального «отнесения» к моему миру.
19 февраля 1997
VI
Трактат является онтологическим по преимуществу.
«Бытие, о котором для этого сущего идёт дело в его бытии, всегда моё. Рассмотрение присутствия (Dasain) сообразно всегда-моему характеру этого сущего должно постоянно включать личное местоимение: «я есмь», «ты есть» [приписка на полях:] т.е. всегда-мне-принадлежность подразумевает вручённость.» (Хайдеггер, Бытие и время § 9)
Начало документа
ПРИНЦИПЫ ФИЛОСОФИИ
1. Философия предварительно может быть охарактеризована как деятельность в пространстве языка, точнее: искусство прояснения некоторых тем. Содержательное (тем более – телеологическое) определение философии дать невозможно: такое определение осталось бы в рамках самой философии (одного из её горизонтов), и, таким образом, потребовало бы дальнейшего определения. Ad inf.
2. Философией проясняются лишь две темы: сознание и бытие. Способ их тематизирования определён принципиальной непредметностью обоих. Язык, позволяя называть их, позволяет только указать на то, что позволяет говорить. Поэтому важнейшей чертой философии как языковой деятельности является направленность к такому снятию предметного языка, которое внутри языка совершиться не может. В пределах философии реально осуществляется (а не просто заявляется) отрицание языка. Это динамическое отрицание. Прочие темы, затрагиваемые философией, являются в отношении названных двух вспомогательными.
3. Предметность вообще определена тем, что предмет дан сознанию. Сознание же своим предметом быть не может, поскольку для этого потребовалось бы отслоить сознание от самого себя и поместить его «перед» собой, а ведь сама данная операция лишает «отслоенное» сознание его статуса. Maximum объективации в отношении сознания – рефлексия, ведущая к теме бытия.
4. Весь предметный мир открыт для сознания и тем самым «дан» ему. Единственный факт, который принципиально не входит в число фактов мира, – тот, что сознание и «его» мир вообще существуют. Бытие необъективируемо иначе, чем сознание: последнее (в трансцендентальном смысле) не может «выпрыгнуть» из себя самого, чтобы сделать себя предметом, но оно не может и «оглянуться назад», чтобы сделать предметом первое (иначе, как опрокинувшись навзничь). Объективация бытия в то же время означает коллапс сознания, а значит и самоотмену. Возможно, «связь» бытия и сознания только и может проглядывать через такого рода «клинч».
5. Таким образом, интересующее нас формальное определение в самом коротком виде будет звучать так: философия есть языковая деятельность по техническому опредмечиванию непредметного. Ведь именно «экспликационный переход», оставаясь сугубо техническим, представляет собой смысл того «прояснения», в котором мы заранее усмотрели сущность философии.
6. Искусство языковой экспликации непредметного предмета философии, взятое само по себе, названо диалектикой. Диалектическая способность подразумевает также и умение «снять» конечный (и потому в данном случае неизбежно самопротиворечивый) текст в пользу исходного понимания непредметности его «предмета».
7. Текст в философии суть предметный технический медиатор между двумя сторонами понимания непредметного. Его «техничность» состоит исключительно в прояснении понимания. Причём по мере прояснения понимания (в равной степени как для создателя текста, так и для его читателя) текст утрачивает свою предметность, выявляя этим свою исходную диалектичность. (Здесь невольно обнаруживается фундаментальный и загадочный факт, устанавливающий зависимость возможностей непредметного понимания от условий его собственной объективации, успешной или неудачной.)
8. Философствуя, человек обретает созерцание мыслей, освобождаемых здесь от путеводной нити их собственного выражения, либо, наоборот, получающих её затем в новом акте. Определяющая черта философского акта – момент перехода: «я вижу эту мысль». Этот момент может оказаться первым звеном выражения мысли, но может быть и результатом понимания выраженной мысли. Мысль каждый раз, притом заранее, должна получать свой собственный горизонт.
9. Не существует единого горизонта (и абсолютно прозрачного поля возможностей высказывания) для всей философии (в пределах свойственного человеку образа видеть мысль).
|
|