Отсюда его стремление подготовить и издать тот материал, который в глазах "руководящих товарищей" из ЦК ВКП(б) был наиболее безопасен, а именно античную мифологию и историю эстетической мысли. А.Ф.недаром окончил два отделения в свои студенческие годы. Философия и филология для него были едины. Он стал готовить огромный свод текстов по античной мифологии со своими вступительными статьями и переводами (этот труд в 70 печ. л. совершенно готовый к печати до сих пор не издан, ждет своего часа – ведь античность всегда актуальна) и одновременно историю античной эстетики. Против античности даже высшие власти ничего не имели против. Эстетику, как всегда в обычном обиходе, понимали достаточно просто – как учение о прекрасном. О том, что А.Ф.Лосев понимал античную философию как явление эстетическое, как максимальную выраженность вовне самой сущности философского предмета, никому и в голову не могло прийти.

Для Лосева философия, эстетика, мифология – плоды одного дерева. Эстетика – наука не столько о прекрасном, сколько о выразительных формах бытия и о разной степени совершенства этой выразительности, которая может быть и вполне безобразной (прекрасно выраженным может быть и смешное, и гротескное, и ужасное). Древний миф тоже имеет свою выразительность, философская мысль античности – свою. И чем древнее эта философская мысль, тем выразительнее она, то есть тем эстетичнее.

А.Ф.Лосев пересмотрел свои консервативные лекции в 1934 г. и написал к ним предисловие 16 декабря 1934 г., где подтвердил свою страсть к диалектике и к чистой мысли. Здесь же он обосновал свой диалектический метод как взаимопронизанность и единство тела и духа, материи и идеи, бытия и сознания, ничего общего не имеющий с так называемой материалистической диалектикой и марксистской методологией. Он написал также методологическое введение в курс. Однако на этом пришлось поставить точку. Открытая декларация свободного философского ума, не подчиняющегося никаким марксистским упрощениям, закрыла для А.Ф.Лосева возможность издания и этого курса. Однако нашлись среди высших партийных чинов и такие, как, например, П.Ф.Юдин, член ЦК ВКП(б), которые пытались помочь выпущенному из лагеря профессору. Именно П.Ф.Юдин и дал указание издательству "Искусство", чтобы оно приняло рукопись А.Ф.Лосева "История эстетики", которая была бы лишена всякого методологического введения и ограничилась чисто историческим изложением эстетического материала.

В 1936 г. договор (№3626) на 30 п. л. т. 1 (античная эстетика) подписал директор издательства "Искусство" И.М.Бескин. Однако начались, как всегда, нападки редакторов и рецензентов, приведшие к заключению "Рукопись в настоящем ее виде к производству принята быть не может" (7/Х-1936 г.). Отклонена была также статья Лосева "Эклектизм в античной эстетике", предназначенная как глава для "Истории античной эстетики" и предварительно печатавшаяся в журнале "Литературный критик". А.Ф.Лосева обвинял зам. ответственного редактора журнала в "релятивизме, философско-историческом агностицизме", в связях с "реакционной философией буржуазного Запада". Не удается напечатать хотя бы отдельный ряд глав об эстетических воззрениях стоиков, скептиков, эпикурейцев, главы о теории света, каноне Поликлета. Дело с печатанием в изд. "Искусство" приостановилось на несколько лет. Одновременно признавалось за трудами Лосева "крупное, значительное по эрудиции явление" и "неумение противопоставлять материализм и идеализм" (а Лосев действительно не терпел такого механического разделения, признавая единство материи и духа). К ужасу рецензентов выяснилось, что Лосев "не владеет" текстами классиков марксизма-ленинизма, "Философские тетради" Ленина вообще не упоминаются, а предисловие с цитатами из "Капитала" Маркса носит "декларативный характер".

Однако 22 ноября 1940 г. новый директор изд. "Искусство" Г.П.Силкин заключил новый договор (№3392), но уже на 25 п. л. Наконец, рукопись в апреле 1941 г. передали на редактирование, но тут же забрали назад и переслали в Главлит. И возвратилась эта несчастная рукопись в первую неделю войны, 30 июня, с пометкой о необходимости редакционной переработки. Эта переработка так и не состоялась, ибо 2 июля 1941 г. Лосева уведомили, что издательство пока лишено возможности работать над трудом по истории античной эстетики. Да и какой же безумец в год войны возьмется за такое издание. Ни издательству, ни Лосеву дела до эстетики не было.

Рукопись ИАЭ постигла печальная участь – превратиться в прах, сгореть, быть засыпанной в развалинах на дне огромной фугасной воронки, в которую рухнул лосевский дом в ночь с 11 на 12 августа 1941, дом по Воздвиженке с примечательным номером – 13.

Издательское "пока" длилось двадцать восемь лет, ибо II том ИАЭ вышел все в том же изд. "Искусство" в 1969 г.8

Правда, профессор Лосев, несмотря ни на какие жизненные тяготы, начал снова собирать обломки своего труда, снова создавать здание "Истории античной эстетики" неустанно, целенаправленно, чему я свидетель, появившийся в новом лосевском доме на Арбате в 1944 г. А.Ф. вернулся к текстам античных авторов, и работа над ними началась сразу в конце войны, когда подготавливалась "Эстетическая терминология ранней греческой литературы" (Гомер и лирики), вышедшая в 1954 г.