5)
Круговорот стихий (А 1.5.; В 31.76.90.126).
Форма.
Логос (А 8.16.20; В 1.2.72).
Мысль (gnzmC В 41), мышление (phronoein В 113), мудрое (Sophon В 32.108).
Закон (А 14а; В 11.33.44.114, 32 ср. В 44).
Выразительный образ.
Материальный:
Поток (А 1.6; В 49а, 91), море (В 31).
Молния (В 64).
Война (В 53.80), раздор (eris А 22, В 80).
Золото как принцип стоимости или оценки (В 90).
Формальный:
Душа (А 1.15.17; B 12.36.45.67.77.88.98.107).
Испарение (A 1.11.15; B 12).
Гармония (борьба и совпадение) противоположностей (А 1.6.8.22; В 8.10.54.57 – 63.67.80.88.91.103)
Индивидуальный:
Лира (В 51).
Лук и стрелы (В48.51).
Дитя играющее (В 52).
Художественное произведение.
Космос (А 1.5.10; В 30.31.124).
Мировая периодика ("меры") вспыхивания огня (из А 1 – Diog L. IХ.8; А 8.10.13; В 30.31. 64. 65)
Вечность (А1.10; В52).
Субъективный коррелат.
Демоническая индивидуальность человека (В119.78).
Сухой блеск души (В 118).
1. Мудрость (В 112: "говорить истину и творить путем вслушивания в природу").
Логос, творящий в душе (В 115: "сам себя умножающий в душе", ср. А 16).
Рождение символа (В 93: дельфийский бог "не говорит, не скрывает, но вещает – sCmainei, – говорит символами; ср. В 69 о жертве "чистых" и 68 об "очищении").
Абсолютное.
Время (Sext. Emp. Adv. math. Х 230 – 233, у Дильса пропущено).
Необходимость (А 8.5; В 80 [?]).
Боги (В 67.53.30.102.62.93).
Судьба (heimarmenC, А 1.5 [В 13]), Мойра (В 105), Правда (В80, ср. В94.28.23.).
Этот "предметный" указатель свидетельствует о том, что образы Гераклита, содержа элементы мифологии, философии, науки и поэзии, не сводятся ни к одной из них. Если в основе всего, по Гераклиту, огонь, то уже по одному этому нельзя считать его мифологом. Ведь для мифологии в основе всего – Зевс и прочие олимпийские боги, а Гераклит даже свое "мудрое" (которое, кстати, у него тоже лежит в основе бытия) не может определенно назвать Зевсом (В 32): "Единое мудрое не хочет и хочет называться Зевсом", причем вполне основательно комментирует тут Дильс (в прим. к фрг.): "не хочет потому, что его нельзя понимать заодно с народным Зевсом; а хочет потому, что оно, как и в 21 В23, понимается как единство"63. Это – мифология, лишенная всякого антропоморфизма, т.е. уже не мифология – огонь "вечно живой" (В 30), "разумно-божествен", "правит миром" (В 64), так что солнце – тоже "разумного происхождения" (А 12). И при этом все-таки огонь – отвлеченно взятая стихия. С точки зрения истории эстетики, огонь Гераклита поэтому является очень важным образом. Он не просто исходное начало для прочих стихий (и в этом смысле не является аналогией воды Фалеса или воздуха Анаксимена). Едва ли также можно говорить о космогонической сущности огня у Гераклита, поскольку он все направляет и всему дает форму. Он скорее выступает в качестве некоего архетипа материи, определяющего ее не только фактически, но и структурно (ср. "мерами вспыхивающими и потухающими")64. И если мы выше рассматривали этот огонь как материальную стихию, противополагая его более формальным принципам Гераклита, то делалось это в значительной мере условно, с точки зрения его преобладающей функции. Ведь само разделение на форму и материю, на структуру вещества и само вещество совершенно неизвестно Гераклиту. Поэтому не нужно удивляться, что гераклитовский огонь структурен и определяет собою всякую другую структуру (прежде всего, землю и море). Отголоском этого космического огня является и человеческая душа, которая тоже огненна по своей природе. Итак, огонь у Гераклита есть вещественно и чувственно воспринимаемый живой космический принцип появления всех вещей с той или иной их структурой.

Точно так же есть соблазн трактовать гераклитовский "логос" ("мудрость") как принцип отвлеченно-философский. Но Логос неотличим у Гераклита от огня и воздуха: "Втянув [в себя] через дыхание этот божественный Логос, мы, по Гераклиту, становимся разумными", – говорит Секст Эмпирик (А 16), а один из доксографов, Аэций, – правда, в свете позднейшего стоицизма – понимает гераклитовский Логос как "эфирное тело" (А 8). Таким образом, Логос Гераклита не есть просто философская категория и предмет разума; это, кроме того, еще и физическое тело и мифическое существо. Старые работы по теориям Логоса в античной философии (М.Гейнце, А.Аалль, С.Н.Трубецкой, М.Д.Муретов, М.А.Дынник) не ставили этого вопроса в отчетливой форме. Тем не менее новый исследователь гераклитовского логоса В.Кельбер65 прямо называет Логос Гераклита не какой-нибудь категорией или отвлеченным понятием, а "символом". Дильс же не помещает в число своих фрагментов Гераклита тот текст (Bywater 131), который, хотя и не относится прямо к Логосу, но должен быть обязательно принят во внимание при рассмотрении этого вопроса: "Все наполнено душевными и духовными сущностями". Точно так же и душа у Гераклита есть, главным образом, теплое "испарение", "искорка", "звездочка" (А 15), происходящая из воды (В 36 ср. 77), хотя это, конечно, не мешает ей быть бессмертной (А 17), так что "по какой бы дороге ты ни шел, не найдешь границ души: настолько глубока ее основа" (В 45) и "душе присущ Логос, сам себя умножающий" (В115).