Скачать 169.78 Кбайт
Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона
Она были так обрадована, что сохранила даже копию своих записей, чтобы в следующий раз попросить кого-нибудь продиктовать ей этот "счастливый отрывок". Но, к сожалению, оказалось, что ни у кого не было такого “правильного” голоса. Автор всегда давал ей постгипнотическое внушение, но делал это незаметно для нее.
Ни она и никто другой из окружающих не подозревали, что происходило на самом деле. Автор когда-то сделал обширные записи невразумительных высказываний психотического пациента. Он и раньше заставлял разных секретарей делать стенографическую запись невразумительных высказываний пациента. Потом он систематически вставлял терапевтические внушения между этими высказываниями, держа в уме именно эту секретаршу. Когда это оказалось у спешным, таким же образом были использованы невразумительные высказывания другого пациента. Это тоже принесло успех. В качестве контрольной процедуры автор предложил девушке обычную диктовку невразумительных высказываний без гипнотических внушений. Это не сняло у нее головной боли. Никакого эффекта не дала диктовка и чисто “докторского” материала, так как его нужно было прочесть громко, с некоторой долей выразительного осознания, чтобы он мог быть эффективным.
Теперь встает вопрос о том, почему те два пациента ответили терапевтически? Ответ здесь может быть очень простым: они хорошо знали, зачем обратились за помощью, они хотели получить облегчение, они пришли в состояние восприятия и готовы были отреагировать при первой возможности. Исключение составила первая экспериментальная больная, но и она страстно хотела избавиться от головной боли и хотела, чтобы время, потраченное на диктовку, было потрачено и на снятие головной боли. Тогда, в сущности, можно сказать, что все пациенты были настроены на получение лечения. Сколько раз пациенту нужно высказать свою жалобу? Только столько раз, сколько необходимо для врача, чтобы понять сущность его проблемы. Их сильное напряженное желание терапии было не только сознательным, но так же и подсознательным желанием, если судить с клинической точки зрения, и что более важно, если принимать во внимание полученные результаты.
Врач должен тик же узнать, понять эту готовность, с которой подсознательный разум подбирает себе шифры, ключи и нужную ему информацию. Например, кто-то может невзлюбить другого нравиться с первого взгляда, и он может не осознавать очевидных причин для этого в течение многих недель, месяцев и даже лет. Однако, в конце концов, причины такой антипатии будут очевидны и для сознательного ума. Обычным примером может быть внезапная враждебность, проявляемая нормальным гетеросексуальным человеком к личности, являющейся
40
гомосексуальной, хотя первый и не знает об этом.
Определяющим принципом в психотерапии является уважительное и почтительное осознание способности подсознательного разума пациента понять значение подсознательного поведения самого врача. Здесь следует также полностью и быстро учитывать то, насколько полно подсознательный разум пациента может понять намеренно завуалированные значимые терапевтические команды и внушения, предложенные ему врачом. Клинический и экспериментальный материал, процитированный выше, базируется на понимании автором того факта, что подсознательный разум пациента слышит и понимает гораздо лучше, чем это может сделать сознательный разум.
В то время у автора было намерение опубликовать эту экспериментальную работу, значение которой было понятно только для автора. Но при трезвом размышлении, осознавая неподтвержденность наличия гипноза, а также сильные возражения этой девушки-секретарши против гипноза (она не возражала против избавления от головных болей путем “диктовки” автора), автор счел это материал неготовым для публикации.
Вторая секретарша, работавшая в этом госпитале в то время, когда эта экспериментальная работа приближалась к завершению, часто страдала от сильной дисменореи. “Секретарша с головными болями” посоветовала последней попробовать стенографировать под диктовку автора в качестве возможного средства облегчения. Автор очень охотно продиктовал ей невразумительные высказывания пациента с “докторскими” вставками. Это оказалось очень эффективным.
Поразмыслив над тем, что может случиться с гипнотическими исследованиями, если начальство узнает, что здесь происходит, автор решил намеренно потерпеть неудачу со второй секретаршей на следующий раз. А потом снова добился успеха. Она добровольно вызвалась быть гипнотическим субъектом, и, чтобы удовлетворить ее личные потребности, был применен уже гипноз, а не “диктовка”. Она несколько раз выполняла роль гипнотического субъекта для различных открыто признаваемых и “одобряемых” опытов по гипнозу, и автор с ней нередко советовался по поводу других экспериментальных исследований.
Теперь, когда гипноз приобрел научную модальность исследовательского и терапевтического значения, и возникло большее понимание его семантики, этот материал, так долго лежавший на полке неопубликованных работ, можно публиковать без всяких опасений.
Теперь мы рассмотрим в деталях, как Эриксон конструирует эту технику чередования, и также выделим больше его языковых паттернов для индуцирования гипноза и внушений.
Ни она и никто другой из окружающих не подозревали, что происходило на самом деле. Автор когда-то сделал обширные записи невразумительных высказываний психотического пациента. Он и раньше заставлял разных секретарей делать стенографическую запись невразумительных высказываний пациента. Потом он систематически вставлял терапевтические внушения между этими высказываниями, держа в уме именно эту секретаршу. Когда это оказалось у спешным, таким же образом были использованы невразумительные высказывания другого пациента. Это тоже принесло успех. В качестве контрольной процедуры автор предложил девушке обычную диктовку невразумительных высказываний без гипнотических внушений. Это не сняло у нее головной боли. Никакого эффекта не дала диктовка и чисто “докторского” материала, так как его нужно было прочесть громко, с некоторой долей выразительного осознания, чтобы он мог быть эффективным.
Теперь встает вопрос о том, почему те два пациента ответили терапевтически? Ответ здесь может быть очень простым: они хорошо знали, зачем обратились за помощью, они хотели получить облегчение, они пришли в состояние восприятия и готовы были отреагировать при первой возможности. Исключение составила первая экспериментальная больная, но и она страстно хотела избавиться от головной боли и хотела, чтобы время, потраченное на диктовку, было потрачено и на снятие головной боли. Тогда, в сущности, можно сказать, что все пациенты были настроены на получение лечения. Сколько раз пациенту нужно высказать свою жалобу? Только столько раз, сколько необходимо для врача, чтобы понять сущность его проблемы. Их сильное напряженное желание терапии было не только сознательным, но так же и подсознательным желанием, если судить с клинической точки зрения, и что более важно, если принимать во внимание полученные результаты.
Врач должен тик же узнать, понять эту готовность, с которой подсознательный разум подбирает себе шифры, ключи и нужную ему информацию. Например, кто-то может невзлюбить другого нравиться с первого взгляда, и он может не осознавать очевидных причин для этого в течение многих недель, месяцев и даже лет. Однако, в конце концов, причины такой антипатии будут очевидны и для сознательного ума. Обычным примером может быть внезапная враждебность, проявляемая нормальным гетеросексуальным человеком к личности, являющейся
40
гомосексуальной, хотя первый и не знает об этом.
Определяющим принципом в психотерапии является уважительное и почтительное осознание способности подсознательного разума пациента понять значение подсознательного поведения самого врача. Здесь следует также полностью и быстро учитывать то, насколько полно подсознательный разум пациента может понять намеренно завуалированные значимые терапевтические команды и внушения, предложенные ему врачом. Клинический и экспериментальный материал, процитированный выше, базируется на понимании автором того факта, что подсознательный разум пациента слышит и понимает гораздо лучше, чем это может сделать сознательный разум.
В то время у автора было намерение опубликовать эту экспериментальную работу, значение которой было понятно только для автора. Но при трезвом размышлении, осознавая неподтвержденность наличия гипноза, а также сильные возражения этой девушки-секретарши против гипноза (она не возражала против избавления от головных болей путем “диктовки” автора), автор счел это материал неготовым для публикации.
Вторая секретарша, работавшая в этом госпитале в то время, когда эта экспериментальная работа приближалась к завершению, часто страдала от сильной дисменореи. “Секретарша с головными болями” посоветовала последней попробовать стенографировать под диктовку автора в качестве возможного средства облегчения. Автор очень охотно продиктовал ей невразумительные высказывания пациента с “докторскими” вставками. Это оказалось очень эффективным.
Поразмыслив над тем, что может случиться с гипнотическими исследованиями, если начальство узнает, что здесь происходит, автор решил намеренно потерпеть неудачу со второй секретаршей на следующий раз. А потом снова добился успеха. Она добровольно вызвалась быть гипнотическим субъектом, и, чтобы удовлетворить ее личные потребности, был применен уже гипноз, а не “диктовка”. Она несколько раз выполняла роль гипнотического субъекта для различных открыто признаваемых и “одобряемых” опытов по гипнозу, и автор с ней нередко советовался по поводу других экспериментальных исследований.
Теперь, когда гипноз приобрел научную модальность исследовательского и терапевтического значения, и возникло большее понимание его семантики, этот материал, так долго лежавший на полке неопубликованных работ, можно публиковать без всяких опасений.
Теперь мы рассмотрим в деталях, как Эриксон конструирует эту технику чередования, и также выделим больше его языковых паттернов для индуцирования гипноза и внушений.
|
|