Субъект или разделен внутри себя, или отделен от других. Этот процесс объективизирует его. Примерами являются безумные и нормальные, больные и здоровые, преступники и "добропорядочные".

Наконец, я пытался исследовать -- это то, чем я занима- юсь сейчас, -- как человек сам превращает себя в субъект.

Например, я выбрал сферу сексуальности -- как люди приходят к признанию себя субъектами "сексуальности".

Следовательно не власть, а субъект является главной темой моего изучения" (167, с. 203-209).

Это очень любопытное заявление, заслуживающее то- го, чтобы на нем отдельно остановиться. Его можно рассматри- вать в нескольких аспектах, на двух из которых стоит особо задержаться. Во-первых, это эссе относится к позднему периоду деятельности французского ученого, к его завершающему этапу, когда происходила определенная ревизия предшествующего пути развития его идей. Здесь очень важно не впасть в грех телео- логичности, рассматривая его творческий путь с позиции "естественной итоговости" эволюции его идей, сложившейся к тому времени, которую он как бы осознавал и поэтому счел необходимым "навести порядок" в своих делах. Проблема со- всем в другом. Если что и сложилось к началу 80-х гг., то это вполне определенная традиция восприятия и толкования концеп- ций Фуко. Идеи, как известно, имеют тенденцию к саморазви- тию, далеко не всегда совпадающую с первоначальными интен- циями их автора. И в этом заключается вторая и, очевидно, самая важная причина того, почему Фуко счел необходимым выступить с уточнением своей позиции.


"Смерть" субъекта и его "воскрешение"

И это подводит нас к весьма существенному раз- мышлению о сложной и противоречивой природе "теоретического антигума- низма" постструктурализма с его постулатом (или, вер- нее будет сказать, с посто- янными утверждениями) о "смерти субъекта". Фактически заяв- ление Фуко нельзя рассматривать иначе, как довольно сущест- венное ограничение более или менее буквального истолкования данного понятия. Это еще раз нужно подчеркнуть, поскольку некритическое понимание концепции смерти субъекта значитель- но обедняет, если вообще не исключает, тот "теоретический позитив", то рациональное зерно, что в ней содержится. Не следует забывать, что она была полемически направлена против представления о своевольном, "своевластном" индивиде "буржуазного сознания" -- просветительской, романтической и позитивистской иллюзии, игнорировавшей реальную зависимость человека от социальных -- материальных и духовных -- усло- вий его существования и от той суммы представлений -- т. е. от идеологии, -- в которые эти условия жизни облекались, создавая более или менее реальную или совершенно мистифицирован- ную картину. Теория "смерти субъекта" была прежде всего направлена против этих представлений, другое дело, какую конкретную форму она принимала у различных исследователей и насколько рационально (или "иррационально") она ее объясня- ла. Но как бы то ни было, постструктуралистские теории субъ- екта несомненно претендуют на более сложное понимание при- роды человека, на более глубокий анализ его сознания. Их смысл заключается в том, что они пытаются обосновать соци- ально-духовную зависимость субъекта прежде всего на уровне его мышления, причем последнее в первую очередь обуславлива- ется действием "коллективного бессознательного". Это, разуме- ется, лишь общая тенденция: и степень этой зависимости, и природа этого бессознательного различными исследователями определяются по-разному.

Но есть, очевидно, и неизбежная закономерность в том, что всякие рассуждения о "смерти субъекта" имеют свой "теоретический предел", за которыми они становятся бессмыс- ленными. Иначе говоря, для Фуко с течением времени стало все более очевидным, что чрезмерный акцент на сверхдетерминиро- ванности человека и его сознания фактически снимает и сам вопрос о человеке. Собственно поиски теоретического простран- ства для "свободной" деятельности субъекта, всегда присутство- вавшие в аргументации постструктуралистов, но оттеснявшиеся на задний план задачами нигилистически деструктивного харак- тера, воспринимавшимися как первоочередные, и стали основ- ным содержанием последнего периода творчества Фуко, реали- зованным в его книгах "Пользование наслаждением" (1984) (204) и "Забота о себе" (1984) (201).

В данном случае для Фуко было важно еще раз продемон- стрировать свою "теоретическую дистанцию" по отношению к доктрине сверхдетерминированности субъекта, наиболее яркими выразителями которой были Альтюссер и группа "Тель Кель" и в утверждении которой, как уже говорилось, в свое время сыг- рал немалую роль и сам Фуко. Разумеется, можно и, очевидно, следует говорить и о смене идеологического климата, который был одним в период формирования постструктурализма и стал совершенно другим во второй половине 70-х- начале 80-х гг., но тот факт, что еще в 1982 г. Фуко вынужден был еще ра подчеркнуть свое "идейное размежевание" с данной позицией, свидетельствует о многом. Поэтому Фуко и не соглашается с утверждением, "что существует первичный и фундаментальный принцип власти, которая господствует над обществом вплоть до мельчайшей детали" (167, с.