д. -- все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста, интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний; она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитаций, да- ваемых без кавычек" (90, с. 78).


"Эхокамера" и др.

Таким образом, мир, пропущенный через призмы интертекстуальности, предста- ет как огромный текст, в котором все когда-то уже было сказано, а новое возможно только по принципу калейдоскопа: смешение определенных элементов дает все новые комбинации. Так, для Р. Барта любой текст -- это своеобразная "эхокамера" -- chambre d'echos (85, с. 78), для М. Риффатерра -- "ансамбль пресуппозиций других текстов" (342, с. 496), и поэтому "сама идея текстуаль- ности неотделима от интертекстуальности и основана на ней" (341, с. 125). С точки зрения М. Грессе, интертекстуальность является составной частью культуры вообще и неотъемлемым признаком литературной деятельности в частности: любая цита- ция, какой бы характер она ни носила, -- а цитирование якобы всегда неизбежно, вне зависимости от воли и желания писателя,

обязательно вводит его в сферу того культурного контекста, опутывает его той "сетью культуры", ускользнуть от которых не властен никто (240, с. 7).

Проблема интертекстуальности оказалась близкой и тем лингвистам, которые занимаются вопросами лингвистики текста. Р.-А. де Богранд и В. У. Дресслер в своем "Введении в лин- гвистику текста" (1981) определяют интертекстуальность как "взаимозависимость между порождением или рецепцией одного данного текста и знанием участника коммуникации других тек- стов" (96, с. 188). Они выводят из "понятия самой текстуаль- ности" необходимость "изучения влияния интертекстуальности как средства контроля коммуникативной деятельности в целом" (там же, с. 215). Следовательно, текстуальность и интертексту- альность понимаются как взаимообуславливающие друг друга феномены, что ведет в конечном счете к уничтожению понятия "текста" как четко выявляемой автономной данности. Как ут- верждает семиотик и литературовед Ш. Гривель, "нет текста, кроме интертекста" (218, с. 240).

Однако далеко не все западные литературоведы, прибе- гающие в своих работах к понятию интертекстуальности, вос- приняли столь расширительное ее толкование. В основном это касается представителей коммуникативно-дискурсивного анализа (нарратологов), считающих, что слишком буквальное следование принципу интертекстуальности в ее философском измерении делает бессмысленной вообще всякую коммуникацию. Так, Л. Дэлленбах (126), П. Ван ден Хевель (374) трактуют интертек- стуальность более суженно и конкретно, понимая ее как взаи- модействие различных видов внутритекстовых дискурсов: дис- курс повествователя о дискурсе персонажей, одного персонажа о другом и т. п.; их интересует та же проблема, что и Бахтина -- взаимодействие "своего" и "чужого" слова.

Классификация типов взаимодействия текстов по Ж. Женетту

В том же духе действо- вал и французский ученый Ж. Женетт, когда в своей книге "Палимпсесты: Литера- тура во второй степени" (1982) (213) предложил пятичленную классификацию разных типов взаимодействия тек- стов: 1) интертекстуальность как соприсутствие в одном тексте двух или более текстов (цитата, аллюзия, плагиат и т. д.); паратекстуальность как отношение текста к своему заглавию, послесловию, эпиграфу и т. д.; 3) метатекстуальность как ком- ментирующая и часто критическая ссылка на свой предтекст; гипертекстуальность как осмеяние и пародирование одним текстом другого; 5) архитекстуальность, понимаемая как жанро- вая связь текстов. Эти основные классы интертекстуальности Женетт делит затем на многочисленные подклассы и типы и прослеживает их взаимосвязи.

Аналогичную задачу -- выявить конкретные формы лите- ратурной интертекстуальности (заимствование и переработка тем и сюжетов, явная и скрытая цитация, перевод, плагиат, аллюзия, парафраза, подражание, пародия, инсценировка, экранизация, использование эпиграфов и т. д. ) -- поставили перед собой авторы сборника "Интертекстуальность: Формы и функции" (1985) (239) немецкие исследователи У. Бройх, М. Пфистер и Б. Шульте-Мидделих. Их интересовала также проблема функ- ционального значения интертекстуальности -- с какой целью, для достижения какого эффекта писатели обращаются к произ- ведениям своих современников и предшественников; таким обра- зом, авторы сборника противопоставили интертекстуальность как литературный прием, сознательно используемый писателями, постструктуралистскому ее пониманию как фактора своеобраз- ного коллективного бессознательного, определяющего деятель- ность художника вне зависи- мости от его воли и желания.

Цитатное мышление

Идею интертекстуально- сти нельзя рассматривать как всего лишь побочный резуль- тат теоретической самореф- лексии постструктурализма: она возникла в ходе критического осмысления широко распространенной художественной практики, захватившей в последние 20 лет не только литературу, но и другие виды искусства.