Мы будем подробнее говорить об этом позже. В этом эксперименте мы заняты лишь тем, чтобы вы обнаружили действительность такого рода сопротивлений тому, что на поверхности кажется "до глупости простой" процедурой.

По большей части вы не будете замечать перехода от контакта с окружающим к блуждающим мыслям о прошлом и будущем. Вы можете просто получить опыт обнаружения себя ускользнувшим, или пробуждающимся от "сна наяву", или опасающимся потеряться в "мыслях", чтобы не проехать свою станцию.

Побочным продуктом этого эксперимента на ощущение реальности и употребления слов "сейчас" и "здесь" будет усиление ощущения конкретности переживания и уяснение разницы между конкретным и абстрактным. Как непосредственное конкретное переживание, так и абстрагирование, обобщение, классификация и т.п. – нормальные здоровые функции личности, но это различные виды поведения. Путать их – значит рассматривать действительные вещи и действительных людей как стереотипы, как смутную и несущественную обстановку или как приведения, лишенные реального существования. Ощущение действительности рассеивает подобную смутность, к чему мы еще вернемся в следующих экспериментах. Преобладание абстрактного, отвлеченного характерно для так называемых "интеллектуалов": иногда может показаться, что то, что они говорят, возникает исключительно из других слов – книг, которые они прочли, лекции, которые они прослушали, дискуссий, в которых они участвовали, – без плоти и крови, без контакта с реальностью вне слов. Для таких людей попытка сознавать непосредственно переживаемое ими может быть трудной, требующей усилий работой. Вот цитата из отчета студента:

"Я проделывал первый эксперимент примерно около 15 минут. Возрастающее беспокойство заставило меня остановиться. Это было необычное переживание. Слово "сейчас" очень способствует вызыванию ощущения непосредственности бытия; это создало во мне чувство страха, которое я могу описать только как очень глубокое дыхание с ощущением сдавливания груди. С другой стороны, непосредственное переживание было гораздо богаче, чем когда-либо ранее; я действительно видел вещи, которые окружают меня, и на которые я раньше смотрел, не видя их. Я был в моей комнате, и когда я проделал эксперимент, у меня возникло желание привести в порядок то, что было не в порядке. Как будто я увидел вещи в комнате в первый раз, или после долгой отлучки. Вещи обладали собственным бытием, стояли вокруг меня, но никоим образом не "протекали" вместе со мной. Мной овладевала тенденция ускользнуть в отвлеченные размышления.

Когда я вернулся к эксперименту во второй раз, я отметил возвращение того же чувства страха при сознавании действительности того, что я – живой, а также стремление квалифицировать, классифицировать необходимые вещи, вместо того, чтобы сосредоточиться на самом переживании смотрения и видения, что казалось утомительным и беспокоящим.

В третий раз я попробовал экспериментировать в метро. Переживание было богатым и глубоким. Чувство страха все еще было, но в меньшей степени, может быть потому, что вокруг меня были другие люди. Моя способность видеть казалась мне стократно увеличенной, что доставляло мне огромное наслаждение. Через некоторое время я чувствовал себя играющим в прекрасную игру, но эта игра требовала большой энергии."

Восстановление полного ощущения действительности – чрезвычайно впечатляющее переживание, продвигающее к самой сути дела. В клинических ситуациях пациенты восклицали: "Я ощущаю себя парящим в воздухе!", "Я иду, действительно иду!" или "Это такое странное чувство – мир здесь, действительно здесь! И у меня есть глаза, настоящие глаза!" Но от нашего первого эксперимента до такой полноты переживания – долгий путь.


Эксперимент 2
ОЩУЩЕНИЕ ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ СИЛ

В предыдущем эксперименте мы спрашивали, с какими трудностями вы столкнулись, и назвали эти трудности "сопротивлениями". Теперь мы должны попробовать понять, кто или что сопротивляется. В качестве "ключа" подумайте, что будет происходить, если инструкции эксперимента по ощущению действительности предложить здоровому ребенку. Он не увидит в них ничего странного, искусственного или угрожающего его достоинству, и если он чувствует вас своим другом, он сразу начнет в изобилии произносить фразы, выражающие его "здесь-и-сейчас". В действительности на определенной стадии речевого развития он спонтанно произносит монологи, дающие точный и немедленный отчет о его целях и действиях. Сравнительно с нашими, его сопротивления эксперименту по ощущению действительности ничтожны.

Может показаться, что в отношении сопротивлений лучше начинать не с настоящего. Если бы мы могли понять, как мы приобрели их, это было бы каким-то указанием, как от них избавиться. Но в данном эксперименте мы лишь делаем первый шаг к тому, чтобы понять, что они – сопротивления – принадлежат нам, они наши в той же мере как и то, чему они сопротивляются. Это трудно, потому что для этого нужно заметить, что мы сами вмешиваемся в собственную деятельность; не замечая этого, мы боремся против собственных усилий, интересов, своего возбуждения.