ныне пользуются всеобщим признанием. Однако из-за интереса к бихевиоризму с его преимущественно двигательной установкой академические круги выдвигают на передний план аспекты гештальтпсихологии, связанные с восприятием. Замечательные работы Гольдштейна по нейропсихиатрии еще не заняли своего заслуженного места в современной науке, а применение гештальтподхода, – единственной теории, адекватно и последовательно охватывающей как нормальную, так и анормальную психологии, – в психотерапии еще не начиналось. В этой книге мы пытаемся заложить основания для этого.

Понимание этой книги (как, впрочем, и ее написание) требует наличия гештальтистской установки, которая насквозь пронизывает ее содержание и метод. Это может показаться невозможным для читателя: чтобы понять книгу, он должен мыслить "по-гештальтистски", а чтобы обрести такое мышление – нужно понять книгу. К счастью, трудность эта вполне преодолима, поскольку гештальтподход не изобретен авторами. Наоборот, мы полагаем, что такая точка зрения – это естественный, неиспорченный, неискаженный подход человека к жизни, то есть к человеческому мышлению, чувствам и действиям. Средний человек, воспитанный в атмосфере внутренних конфликтов, утерял свою целостность, свое единство. Чтобы восстановить его, ему нужно преодолеть дуализм своей личности, своего мышления и языка. Он привык мыслить противоположностями: инфантильность и зрелость, физическое и психическое, организм и среда, "я" и реальность, – как будто это в самом деле противостоящие друг другу сущности. Единство мировосприятия, способное растворить этот дуализм, глубоко спрятано, но не разрушено и, как мы собираемся показать, может быть с полным успехом восстановлено.

Одна из тем этой книги – усвоение, ассимиляция. Организм растет, усваивая из среды то, что ему необходимо для роста. В отношении физиологических процессов это очевидно, психологическую же ассимиляцию по большей части не замечают (исключением является фрейдовское понятие интроекции, хоть частично отдающее дань этой теме). Лишь посредством тщательного усвоения можно объединить разнородные субстанции в новое целое. Мы полагаем, что благодаря усвоению того ценного, что может предложить наука нашего времени, мы в состоянии заложить основания последовательной и практичной психотерапии.

Почему же тогда мы, как явствует из названия, отдаем предпочтение термину "гештальт", если при этом мы равным образом принимаем во внимание фрейдовский и пара-фрейдовский психоанализ, райхианскую теорию "панциря", семантику и философию? На это мы можем ответить, что мы не были благодушно-эклектичными. Ни одну из упомянутых дисциплин мы не проглатывали целиком, чтобы потом попытаться осуществить искусственный синтез. Они рассматривались критически и были организованы в новое целое, в единую теорию. В этом процессе выяснилось, что мы должны переместить центральный интерес психиатрии от фетиша "неизвестного", от почитания "бессознательного", к проблемам и феноменологии сознавания (awareness): к тому, какие факторы задействованы в сознавании, и каким образом способности, успешно функционирующие про наличии сознавания, терпят неудачу при его отсутствии.

Сознавание характеризуется контактом, ощущением, возбуждением и образованием гештальта. Его адекватное функционирование – область нормальной психологии; его нарушения составляют психопатологию.

Контакт как таковой возможен и без сознавания, но для сознавания контакт необходим. Решающий вопрос состоит в том, с чем человек находится в контакте. Посетитель выставки современной живописи может думать, что он в контакте с картиной, на которую смотрит, меж тем как он находится в контакте с художественным критиком из своего любимого журнала.

Ощущение определяет природу сознавания; это может быть ощущение чего-то отдаленного (например, слуховое), близкого (например, тактильное) или находящегося внутри тела (проприорецепция). В последнее можно включить ощущение собственных слов и мыслей.

Возбуждение (excitment) – лингвистически подходящий термин – включает как физиологическое возбуждение (excitation), так и недифференцированные эмоции. Сюда можно отнести фрейдовское представление о контексте, бергсоновский "жизненный порыв", психологические проявления метаболизма. Здесь же мы находим основание простой теории тревожности (anxiety).

Формирование гештальта всегда сопровождает сознавание. Мы видим не три изолированные точки, а треугольник, который мы из них составляем. Формирование полных и связанных гештальтов – условие психического здоровья и роста. Только завершенный гештальт может быть организован в целостном организме как автоматически функционирующая единица (рефлекс). Любой незавершенный гештальт представляет собой "незавершенную ситуацию", требующую понимания и мешающую формированию любого нового, живого гештальта. Вместо роста и развития мы имеем в этом случае стагнацию и регрессию.

* * *
Для немецкого слова "гештальт" нет точного перевода; до некоторой степени его значение может быть передано словами "конфигурация", "структура", "тема", "структурное отношение" (Кожибский), "значимое организованное целое".