Скачать 46.12 Кбайт
ДЗОГЧЕН
В том же году он поступает в Оксфордский Колледж Иисуса, где читает курс социальной антропологии и изучает кельтскую культуру под руководством сэра Джона Риса. Хотя сам он и не путешествовал по кельтским землям, расспрашивая крестьян об их верованиях в эльфов, он тщательно ознакомился со всеми опубликованными на тот момент материалами такого рода полевых исследований.[9] Результаты его компиляции этих источников были изданы позже отдельной книгой под названием Волшебные верования в кельтских странах (1911). Первоначально эта книга была представлена на соискание докторской степени в университет Реннес в Бретани. В 1910 Оксфордский университет присвоил ему звание бакалавра наук, а в 1931 году звание доктора наук по сравнительному религиоведению.
Первая мировая война застала Эванс-Венца в Египте, откуда он не мог выбраться около трех лет. Т. Е. Лоуренс, знаменитый Лоуренс Аравийский, с которым они дружили еще со времен учебы в Оксфорде, добился для него разрешения египетского правительства покинуть страну и отплыть на Цейлон. Следующий, 1918 год он встретил в Южной Индии – в международной штаб-квартире Теософского общества, которая располагалась в Адьяре южнее Мадраса и была явным конкурентом центра в Поинт-Ломе. Здесь он познакомился с не менее грозной Анни Безант, председателем Теософского общества. В то время она вместе с Ч. У. Лидбитером, бывшим священником англиканской церкви, занималась подготовкой Джидду Кришнамурти к уготованной ему роли Мессии, грядущего Мирового Учителя, который бы был воплощением Будды Майтрейи. Несколько лет спустя Кришнамурти отрекся от этой августейшей роли и пошел своим путем, что привело к серьезному расколу в рядах Теософского общества. Эванс-Венц также пошел своим путем, после того как в 1919 году посетил Амритар, Симлу и Бирбадуру неподалеку от Ришикеша, где познакомился со Свами Сатьянандой. Именно этот человек, более чем кто-либо иной, сыграл роль гуру в духовном развитии Эванс-Венца. В конце того же года Эванс-Венц приезжает в Дарджилинг, где знакомится с начальником городской полиции, офицером по имени Сардар Бхадур Ладен Ла. Впоследствии этот сиккимский джентельмен взялся переводить на английский часть Термы Ургьяна Лингпа под названием bKa'-thang gser-phreng, – самого обширного из существующих жизнеописаний Гуру Падмасамбхавы. В 1935 году он передал свой перевод Эванс-Венцу, и позже тот опубликовал его наряду с другими в Тибетской книге великого освобождения (1954).[10] Но в то время С. Б. Ладен Ла дал ему рекомендательное письмо директору мужской школы Махараджи Бхутьи в Гангтоке, так как Эванс-Венц купил на базаре в Дарджилинге несколько тибетских книг и ему нужен был переводчик. Этим директором оказался не кто иной, как лама Кази Дава Самдуп, который ранее был учителем и переводчиком для Александры Дэвид-Нил, французской исследовательницы, утверждавшей, что она тайно провела несколько лет на Тибете.[11]
В течение последующих двух месяцев он прошелся со своим усердным американским учеником по тибетским текстам Bar-do thos-grol и некоторым другим более коротким текстам школы Кагьюдпа по Махамудре и Naro chos drug. Следует отметить, что лама этот был ученым-лингвистом, издавшим незадолго до того в "Серии тантрических текстов" сэра Джона Вудрофа Aнгло-тибетский словарь (1919) и перевод Шричакрасамбхара Тантры (1919).[12] Кроме того, он перевел жизнеописание Миларепы rje-btsun bka'-'bum. Впоследствии его пригласили преподавать тибетский язык в Калькуттский университет. После смерти ламы в 1922 году его семья передала рукопись этого перевода Эванс-Венцу, который отредактировал его и издал под названием Великий тибетский йог Миларепа (1928). Сделанные ламой переводы более коротких текстов были опубликованы в книге Тибетская йога и тайные доктрины (1935). Таким образом, слава первого переводчика текстов школы Ньингмапа и Кагьюдпа на английский язык принадлежит не Эванс-Венцу, а этому сиккимскому ламе.
Кроме того, выясняется, что общение Эванс-Венца с упомянутым ламой было непродолжительным, – достаточным для выполнения перевода, так как лама хорошо владел английским, но совершенно недостаточным для того, чтобы по-настоящему освоить медитативные практики, о которых шла речь в переводимых текстах. Уже два месяца спустя после прибытия в Дарджилинг Эванс-Венц вернулся в Ашрам Свами Сатьянанды, намереваясь сравнить только что полученные им тайные тибетские учения с более известной индуистской системой Хатха-йоги. Следуя предписанному Свами режиму аскетической дисциплины, он облачился в одежды Садху и поселился в хижине, занявшись Асанами и Пранаямой. Это был чисто индуистский тренинг, хотя Эванс-Венц и консультировался со Свами, выспрашивая его мнение по содержанию фрагментов перевода, в которых упоминалась йогическая практика.[13] Здесь важно отметить, что ни Шести Йог Наропы, ни Махамудры, ни Дзогчена, ни каких-то иных тибетско-буддистских упражнений под руководством опытного ламы Эванс-Венц не практиковал. Он упоминает в своих дневниках только индуистскую практику. Но у Свами Сатьянанды он тоже долго не задержался.
Первая мировая война застала Эванс-Венца в Египте, откуда он не мог выбраться около трех лет. Т. Е. Лоуренс, знаменитый Лоуренс Аравийский, с которым они дружили еще со времен учебы в Оксфорде, добился для него разрешения египетского правительства покинуть страну и отплыть на Цейлон. Следующий, 1918 год он встретил в Южной Индии – в международной штаб-квартире Теософского общества, которая располагалась в Адьяре южнее Мадраса и была явным конкурентом центра в Поинт-Ломе. Здесь он познакомился с не менее грозной Анни Безант, председателем Теософского общества. В то время она вместе с Ч. У. Лидбитером, бывшим священником англиканской церкви, занималась подготовкой Джидду Кришнамурти к уготованной ему роли Мессии, грядущего Мирового Учителя, который бы был воплощением Будды Майтрейи. Несколько лет спустя Кришнамурти отрекся от этой августейшей роли и пошел своим путем, что привело к серьезному расколу в рядах Теософского общества. Эванс-Венц также пошел своим путем, после того как в 1919 году посетил Амритар, Симлу и Бирбадуру неподалеку от Ришикеша, где познакомился со Свами Сатьянандой. Именно этот человек, более чем кто-либо иной, сыграл роль гуру в духовном развитии Эванс-Венца. В конце того же года Эванс-Венц приезжает в Дарджилинг, где знакомится с начальником городской полиции, офицером по имени Сардар Бхадур Ладен Ла. Впоследствии этот сиккимский джентельмен взялся переводить на английский часть Термы Ургьяна Лингпа под названием bKa'-thang gser-phreng, – самого обширного из существующих жизнеописаний Гуру Падмасамбхавы. В 1935 году он передал свой перевод Эванс-Венцу, и позже тот опубликовал его наряду с другими в Тибетской книге великого освобождения (1954).[10] Но в то время С. Б. Ладен Ла дал ему рекомендательное письмо директору мужской школы Махараджи Бхутьи в Гангтоке, так как Эванс-Венц купил на базаре в Дарджилинге несколько тибетских книг и ему нужен был переводчик. Этим директором оказался не кто иной, как лама Кази Дава Самдуп, который ранее был учителем и переводчиком для Александры Дэвид-Нил, французской исследовательницы, утверждавшей, что она тайно провела несколько лет на Тибете.[11]
В течение последующих двух месяцев он прошелся со своим усердным американским учеником по тибетским текстам Bar-do thos-grol и некоторым другим более коротким текстам школы Кагьюдпа по Махамудре и Naro chos drug. Следует отметить, что лама этот был ученым-лингвистом, издавшим незадолго до того в "Серии тантрических текстов" сэра Джона Вудрофа Aнгло-тибетский словарь (1919) и перевод Шричакрасамбхара Тантры (1919).[12] Кроме того, он перевел жизнеописание Миларепы rje-btsun bka'-'bum. Впоследствии его пригласили преподавать тибетский язык в Калькуттский университет. После смерти ламы в 1922 году его семья передала рукопись этого перевода Эванс-Венцу, который отредактировал его и издал под названием Великий тибетский йог Миларепа (1928). Сделанные ламой переводы более коротких текстов были опубликованы в книге Тибетская йога и тайные доктрины (1935). Таким образом, слава первого переводчика текстов школы Ньингмапа и Кагьюдпа на английский язык принадлежит не Эванс-Венцу, а этому сиккимскому ламе.
Кроме того, выясняется, что общение Эванс-Венца с упомянутым ламой было непродолжительным, – достаточным для выполнения перевода, так как лама хорошо владел английским, но совершенно недостаточным для того, чтобы по-настоящему освоить медитативные практики, о которых шла речь в переводимых текстах. Уже два месяца спустя после прибытия в Дарджилинг Эванс-Венц вернулся в Ашрам Свами Сатьянанды, намереваясь сравнить только что полученные им тайные тибетские учения с более известной индуистской системой Хатха-йоги. Следуя предписанному Свами режиму аскетической дисциплины, он облачился в одежды Садху и поселился в хижине, занявшись Асанами и Пранаямой. Это был чисто индуистский тренинг, хотя Эванс-Венц и консультировался со Свами, выспрашивая его мнение по содержанию фрагментов перевода, в которых упоминалась йогическая практика.[13] Здесь важно отметить, что ни Шести Йог Наропы, ни Махамудры, ни Дзогчена, ни каких-то иных тибетско-буддистских упражнений под руководством опытного ламы Эванс-Венц не практиковал. Он упоминает в своих дневниках только индуистскую практику. Но у Свами Сатьянанды он тоже долго не задержался.
|
|