Просто класс, – одобрил я. – И выглядишь совсем как взрослая.

Она улыбнулась, но ничего не сказала.



* * *

В ресторане неподалеку мы заказали по ланчу: суп, спагетти с лососевым соусом, жареный судак и салат. За несколько минут до двенадцати за столиками вокруг было пусто, а еда еще сохраняла приличный вкус. В начале первого, когда общепит всей страны оккупировали голодные клерки[94.Во всех японских фирмах и учреждениях обеденный перерыв – с двенадцати до часу], мы вышли из ресторана и сели в машину.

– Поедем куда-нибудь? – спросил я.

– Никуда не поедем. Покатаемся по кругу и обратно вернемся, – сказала Юки.

– Антиобщественное поведение. Загрязнение городской атмосферы, – начал было я. Никакой реакции. Просто сделала вид, что не слышит. Ладно, вздохнул я. Этому городу уже все равно ничего не поможет. Стань его воздух еще чуть грязнее, а заторы на дорогах еще чуть кошмарнее – никто и внимания не обратит. Всем вокруг будет просто до лампочки.

Юки нажала кнопку магнитофона. Зазвучали “Токин Хэдз”. Кажется, “Fear of Music”. Странно. Когда это я заряжал кассету с “Токин Хэдз”? Сплошные провалы в памяти...

– Я решила нанять репетитора, – объявила Юки. – Сегодня мы с ней встречаемся. Ее мне папа нашел. Я сказала ему, что захотела учиться, он поискал и нашел. Она очень хорошая. Ты только не удивляйся... Это я когда кино посмотрела, поняла, что учиться хочу.

– Какое кино? – Я не верил своим ушам. – “Безответную любовь”?

– Ну да, его, – кивнула Юки и слегка покраснела. – Я сама знаю, что кино придурочное. А когда посмотрела, почему-то сразу учиться захотелось. Наверно, это из-за твоего друга, который учителя играл. Сначала думала, он тоже придурочный. Но потом поняла, что в каких-то вещах он очень даже убедительный. Наверно, у него все-таки был талант, да?

– О да. Талант у него был. Это уж точно.

– Угу...

– Но только в игре, в выдуманных сюжетах. Реальность – дело другое. Ты меня понимаешь?

– Да, я это знаю.

– Например, у него и стоматолог хорошо получался. Классный стоматолог, просто мастер своего дела. Но – только для экрана. Мастерство на публику, и не более. Сценический образ. Попробуй он в реальности вырвать кому-то зуб – разворотил бы всю челюсть! Слишком много лишних движений. А вот то, что у тебя желание появилось – это здорово. Без этого ничего хорошего в жизни, как правило, не получается. Я думаю, если бы Готанда тебя сейчас слышал, он бы очень обрадовался.

– Так вы с ним встретились?

– Встретились, – кивнул я. – Встретились и обо всем поговорили. Очень долгий разговор получился. И очень искренний. А потом он умер. Поговорил со мной, вышел и сиганул в море на своем “мазерати”.

– И всё из-за меня, да?

Я медленно покачал головой.

– Нет. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват. У каждого человека своя причина для смерти. Она выглядит просто, а на самом деле – гораздо сложней. Примерно как пень от дерева. Торчит себе из земли, такой маленький, простой и понятный. А попробуешь вытащить – и потянутся длинные, запутанные корневища... Как корни нашего сознания. Живут глубоко в темноте. Очень длинные и запутанные. Слишком многое там уже никому не распутать, потому что этого не поймет никто, кроме нас самих. А возможно, никогда не поймем даже мы сами.

Он давно держал пальцы на ручке двери, подумал я. И просто ждал подходящего случая. Никто не виноват...

– Но ты же будешь меня ненавидеть, – сказала Юки.

– Не буду, – возразил я.

– Сейчас не будешь, а потом обязательно будешь, я знаю.

– И потом не буду. Терпеть не могу ненавидеть людей за подобные вещи.

– Даже если ты не будешь меня ненавидеть, между нами что-то исчезнет, – уже почти прошептала она. – Вот увидишь...

Я на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее.

– Как странно... Ты говоришь то же, что говорил Готанда. Просто один к одному…

– Серьезно?

– Серьезно. Он тоже все время боялся, что между нами что-то исчезнет. Только чего тут бояться – не понимаю. Всё на свете когда-нибудь, да исчезает. Мы живем в постоянном движении. И большинство вещей вокруг нас исчезает, пока мы движемся, раньше или позже, но остается у нас за спиной. И этого никак не изменишь. Приходит время – и то, чему суждено исчезнуть, исчезает. А пока это время не пришло, остается с нами. Взять, например, тебя. Ты растешь. Пройдет каких-то два года – и в это шикарное платье ты просто не влезешь. От музыки “Токин Хэдз” будет за километр пахнуть плесенью. А тебе даже в страшном сне не захочется кататься со мной по хайвэю, и ничего тут не поделаешь. Так что давай просто плыть по течению. Сколько об этом ни рассуждай – все будет так, как должно быть, и никак не иначе.

– Но... Я думаю, ты мне всегда будешь нравиться. И ко времени это отношения не имеет.

– Я очень рад это слышать. И я хотел бы думать так же о тебе, – сказал я. – Но если говорить объективно – ты пока не очень хорошо понимаешь, что такое время. На свете есть вещи, которые не стоит решать от головы.