Скачать 125.07 Кбайт
Разум против человека
Традиционная лингвистика изучала физические корни имен, “переводила их”. Сейчас на этой почве слишком много мистификаций. “Ученая ахинея”. Самое же интересное – выявлять их социально-исторический смысл, рассматривать как рождение культуры.
Сила слов
Смысл ругательств – вызов обществу. Это слова для обозначения вещей и действий, которые не должны быть публично обозначаемы. Их, эти действия, знают все, но по отдельности, про себя, как тайну. В ругани индивид нарушает установленные законы, норму, табу, называя вслух этот священный тотем или акт. В ней выражается состояние души, когда человек провозглашает свое право на абсолютную свободу (праздник Ивана Купала в языке). Самые страшные ругательства – в самые священные и почитаемые вещи – в Бога, Душу, Мать. Это вызов индивида судьбе, обществу, всему свету, бросаемый им в минуту гнева и отчаяния, когда отбрасывается всякая условность в борьбе с неподдающимся окружением. Ах так, гори все синим пламенем – и избиение божков, святотатство, послать на х... начальника, от которого все зависело и перед которым долго унижался. Момент экзистенции. Но объекты, используемые для выражения таких состояний, меняются. “Черт” – его называние вслух было когда-то сильным ругательством, не проходило цензуры, а сейчас бог и черт умерли и это “литературная ругань”. Средством ругани остается называние интимных вещей. Но вот и о них стали говорить вслух. Скоро уж нечем ругаться. Как жить-то будем? Или останется одно самое страшное китайское ругательство: “Те не умеешь жить.” Оно будет самым актуальным.
Похвала – ласка голосом. Обмен комплиментами – словесные объятия. Или подготовка к ним. Оскорбление – удар голосом. Ссора – сублимированная драка, кулачный бой чувств и мыслей. Или подготовка к нему (ссора была не мужским делом: “что у вас рук нету, что ли?”). Выругаться матом – изнасиловать. Только идейно. Когда много – нанесение телесных повреждений в речевой форме. Посланное проклятие – выстрел в спину. Если попал – произошло убийство, только “устное”.
Если в поликлинике повесить табличку “психиатр”, на прием идут немногие, кому невмоготу, и чувствуют себя скованно. А если на табличке написать “психотерапевт”, то посоветоваться готов чуть не каждый.
Семантический инцидент на транспорте: от станции плавно отошел белоснежный красавец паровоз.
Стандартное оправдание ошибок: мы предсказывали хорошую погоду, но дело в том, что из Атлантики пришел циклон и она испортилась. Но это как раз и надо было предвидеть! Проблема снимается наукообразным рассказом о ней. Принцип, на котором стоит чуть не вся методология.
Особенности статей, публикуемых академиками: всегда длинные (поскольку их не ограничивают), неконцептуальные (время, когда создана концепция далеко позади), абзацем дается чуть не каждое предложение (потому что они уважают каждое свое высказывание, считая особо ценной мыслью), менторские (по той же причине). Все, о чем пишут, не доказывается и не развивается, а декларируется. Доказательством истины здесь является сам человек, его статус.
Одним словом, недостатков достаточно, да не достает достоинств.
Первая заповедь педагога, если он хочет преподавать свой предмет современно: никогда не учить тому, что изучал сам. Учи тому, чего не знаешь.
Право на безмолвие
В век информации, когда все пишут, это занятие окончательно утратило ореол избранности. Возник феномен литературной толпы и интеллектуального базара. Все друг друга толкают и торгуют словами – ученая чернь, плебс, журнализы. Настоящие говорят мало. Пора бы за это платить, а может и награждать – Орденом Человеколюбия.
Слава как известность – профанная. Многие предпочитают славу как неизвестность. “Серые кардиналы”. И эта слава – сакральная, хотя тайная слава похожа на жареный снег. Но это блюдо самое изысканное. Оно приготовлено на костре диалектики.
Несть человека, иже не согрешит. Я не встречал автора, который удержался бы от разговора о своей новой книге. Как раньше о детях.
Искренне написанная книга – это овнешненная душа. Издав ее тиражом несколько тысяч экземпляров, автор начинает жить тысячами жизней. Это большая ответственность. Когда тиражируются грязные души, они отравляют весь мир. Сколько таких! Я надеюсь, что моя отпущенная на волю душа никому не принесет вреда. А может и поможет, особенно родственным душам. Ведь они узнают друг друга сразу. Ну а с чужими, всегда деловыми или мертвыми, я всегда готов вежливо раскланяться.
Рукописи не горят, говорил М. Булгаков. Да, зато они тонут. Даже изданные. Участь почти всех книг и душ в том, чтобы на мгновение показавшись в волнах бушующего информационного моря, тут же скрыться без следа. Их постигает судьба газет. А подаренные книги не читают вообще. Это как навязанные дети. Теперь ценят только то, что куплено. И книг жалко, и детей жалко. Не буду дарить. Никого.
* * *
Первый шаг к одиночеству сделал Нарцисс: поглядел на себя как на другого.
Вторым шагом было создание зеркал. А почему, пусть каждый домысливает самостоятельно.
Сила слов
Смысл ругательств – вызов обществу. Это слова для обозначения вещей и действий, которые не должны быть публично обозначаемы. Их, эти действия, знают все, но по отдельности, про себя, как тайну. В ругани индивид нарушает установленные законы, норму, табу, называя вслух этот священный тотем или акт. В ней выражается состояние души, когда человек провозглашает свое право на абсолютную свободу (праздник Ивана Купала в языке). Самые страшные ругательства – в самые священные и почитаемые вещи – в Бога, Душу, Мать. Это вызов индивида судьбе, обществу, всему свету, бросаемый им в минуту гнева и отчаяния, когда отбрасывается всякая условность в борьбе с неподдающимся окружением. Ах так, гори все синим пламенем – и избиение божков, святотатство, послать на х... начальника, от которого все зависело и перед которым долго унижался. Момент экзистенции. Но объекты, используемые для выражения таких состояний, меняются. “Черт” – его называние вслух было когда-то сильным ругательством, не проходило цензуры, а сейчас бог и черт умерли и это “литературная ругань”. Средством ругани остается называние интимных вещей. Но вот и о них стали говорить вслух. Скоро уж нечем ругаться. Как жить-то будем? Или останется одно самое страшное китайское ругательство: “Те не умеешь жить.” Оно будет самым актуальным.
Похвала – ласка голосом. Обмен комплиментами – словесные объятия. Или подготовка к ним. Оскорбление – удар голосом. Ссора – сублимированная драка, кулачный бой чувств и мыслей. Или подготовка к нему (ссора была не мужским делом: “что у вас рук нету, что ли?”). Выругаться матом – изнасиловать. Только идейно. Когда много – нанесение телесных повреждений в речевой форме. Посланное проклятие – выстрел в спину. Если попал – произошло убийство, только “устное”.
Если в поликлинике повесить табличку “психиатр”, на прием идут немногие, кому невмоготу, и чувствуют себя скованно. А если на табличке написать “психотерапевт”, то посоветоваться готов чуть не каждый.
Семантический инцидент на транспорте: от станции плавно отошел белоснежный красавец паровоз.
Стандартное оправдание ошибок: мы предсказывали хорошую погоду, но дело в том, что из Атлантики пришел циклон и она испортилась. Но это как раз и надо было предвидеть! Проблема снимается наукообразным рассказом о ней. Принцип, на котором стоит чуть не вся методология.
Особенности статей, публикуемых академиками: всегда длинные (поскольку их не ограничивают), неконцептуальные (время, когда создана концепция далеко позади), абзацем дается чуть не каждое предложение (потому что они уважают каждое свое высказывание, считая особо ценной мыслью), менторские (по той же причине). Все, о чем пишут, не доказывается и не развивается, а декларируется. Доказательством истины здесь является сам человек, его статус.
Одним словом, недостатков достаточно, да не достает достоинств.
Первая заповедь педагога, если он хочет преподавать свой предмет современно: никогда не учить тому, что изучал сам. Учи тому, чего не знаешь.
Право на безмолвие
В век информации, когда все пишут, это занятие окончательно утратило ореол избранности. Возник феномен литературной толпы и интеллектуального базара. Все друг друга толкают и торгуют словами – ученая чернь, плебс, журнализы. Настоящие говорят мало. Пора бы за это платить, а может и награждать – Орденом Человеколюбия.
Слава как известность – профанная. Многие предпочитают славу как неизвестность. “Серые кардиналы”. И эта слава – сакральная, хотя тайная слава похожа на жареный снег. Но это блюдо самое изысканное. Оно приготовлено на костре диалектики.
Несть человека, иже не согрешит. Я не встречал автора, который удержался бы от разговора о своей новой книге. Как раньше о детях.
Искренне написанная книга – это овнешненная душа. Издав ее тиражом несколько тысяч экземпляров, автор начинает жить тысячами жизней. Это большая ответственность. Когда тиражируются грязные души, они отравляют весь мир. Сколько таких! Я надеюсь, что моя отпущенная на волю душа никому не принесет вреда. А может и поможет, особенно родственным душам. Ведь они узнают друг друга сразу. Ну а с чужими, всегда деловыми или мертвыми, я всегда готов вежливо раскланяться.
Рукописи не горят, говорил М. Булгаков. Да, зато они тонут. Даже изданные. Участь почти всех книг и душ в том, чтобы на мгновение показавшись в волнах бушующего информационного моря, тут же скрыться без следа. Их постигает судьба газет. А подаренные книги не читают вообще. Это как навязанные дети. Теперь ценят только то, что куплено. И книг жалко, и детей жалко. Не буду дарить. Никого.
* * *
Первый шаг к одиночеству сделал Нарцисс: поглядел на себя как на другого.
Вторым шагом было создание зеркал. А почему, пусть каждый домысливает самостоятельно.
|
|