Скачать 127.08 Кбайт
Критика практического разума
Моральный закон заговорил бы потом, чтобы держать их в
подобающих рамках и даже подчинить их всех более высокой цели, не
считающейся ни с какой склонностью. Но вместо спора, который моральному
убеждению приходится вести со склонностями и в котором после нескольких
поражений должна быть постепенно приобретена моральная сила души, у нас
перед глазами постоянно стояли бы бог и вечность в их грозном величии (ведь
то, что мы можем доказать полностью, имеет для нас такую же степень
достоверности, как и то, в чем мы убеждаемся своими глазами). Нарушений
закона, конечно, не было бы, и то, чего требует заповедь, было бы
исполнено, но так как убеждение, на основе которого должно совершать
поступки, не может быть внушено никакой заповедью, а побуждение к
деятельности здесь всегда под рукой и оно внешнее, следовательно, разум не
должен пробивать себе дорогу, собирая силы для противодействия склонностям
с помощью живого представления о достоинстве закона, - то большинство
законообразных поступков было бы совершено из страха, лишь немногие - в
надежде и ни один - из чувства долга, а моральная ценность поступков, к
чему единственно сводится вся ценность личности и даже ценность мира в
глазах высшей мудрости, вообще перестала бы существовать. Таким образом,
пока природа людей оставалась бы такой же как теперь, поведение их
превратилось бы просто в механизм, где как в кукольном представлении, все
хорошо жестикулируют, но в фигурах нет жизни. Так как, однако, дело обстоит
у нас совершенно иначе и мы при всем напряжении нашего разума можем иметь
только очень смутные и сомнительные виды на будущее, а мироправитель
позволяет нам только догадываться о его существовании и его величии, но не
позволяет нам видеть его или ясно доказать это, моральный же закон в нас,
не обещая с несомненностью ничего и не угрожая ничем, требует от нас
бескорыстного уважения, хотя, впрочем, только тогда, когда это уважение
становится деятельным и преобладающим, позволяет нам в силу этого
заглянуть, и то мельком, в царство сверхчувственного, - то может иметь
место истинно нравственное убеждение, непосредственно относящееся к закону,
и разумное существо может стать достойным быть причастным к высшему благу,
соразмерному с моральной ценностью его личности, а не только с его
поступками. Следовательно, и здесь было бы верно то, чему нас в достаточной
мере учит исследование природы и человека, [а именно ] что неисповедимая
мудрость, благодаря которой мы существуем, столь же достойна уважения в
том, в чем она нам отказала, как и в том, что она нам дала.
(1) Каноника Эпикура - вводная (пропедевтическая) часть философии Эпикура,
содержащая его теорию познания и логику. В системе Эпикура каноника
предшествовала физике (учению о природе), на которой в свою очередь
строилась его этика.
(2) Божество у теософов - представления о божестве, развивающиеся в
теософии. Так называются учения о боге, которым многие мистики средних
веков и нового времени пытались придать форму философского и даже
наукообразного обоснования.
(3) Убеждение в неизменности своего образа мыслей в продвижении к доброму
кажется самим по себе невозможным для сотворенного существа. Ввиду этого
христианское вероучение ведет свое происхождение только из того самого
духа, который творит это освящение, т. е. это твердое намерение, а вместе с
ним сознание постоянности в моральном прогрессе. Но и тот, кто сознает, что
значительную часть своей жизни до самого ее конца он неуклонно стремился к
лучшему, и притом из истинно моральных побуждений, вправе, естественно,
иметь если не уверенность, то утешительную надежду, что и в существовании,
продолжающемся после этой жизни, он будет держаться этих принципов; и хотя
он здесь в своих собственных глазах никогда не оправдывается, он может
надеяться на это в будущем при ожидаемом приумножении его естественного
совершенства, а вместе с ним и приумножении его обязанностей; тем не менее
он в этом продвижении, которое касается, правда, бесконечно далекой цели,
но для бога считается достоянием, может иметь надежду на блаженное будущее;
ведь именно этим выражением пользуется разум, чтобы обозначить полное
благо, независимое от всех случайных причин мира; это благо так же, как и
святость, есть идея, которая может содержаться только в бесконечном
прогрессе и его целокупности и которой, стало быть, сотворенное существо
никогда полностью не достигает.
подобающих рамках и даже подчинить их всех более высокой цели, не
считающейся ни с какой склонностью. Но вместо спора, который моральному
убеждению приходится вести со склонностями и в котором после нескольких
поражений должна быть постепенно приобретена моральная сила души, у нас
перед глазами постоянно стояли бы бог и вечность в их грозном величии (ведь
то, что мы можем доказать полностью, имеет для нас такую же степень
достоверности, как и то, в чем мы убеждаемся своими глазами). Нарушений
закона, конечно, не было бы, и то, чего требует заповедь, было бы
исполнено, но так как убеждение, на основе которого должно совершать
поступки, не может быть внушено никакой заповедью, а побуждение к
деятельности здесь всегда под рукой и оно внешнее, следовательно, разум не
должен пробивать себе дорогу, собирая силы для противодействия склонностям
с помощью живого представления о достоинстве закона, - то большинство
законообразных поступков было бы совершено из страха, лишь немногие - в
надежде и ни один - из чувства долга, а моральная ценность поступков, к
чему единственно сводится вся ценность личности и даже ценность мира в
глазах высшей мудрости, вообще перестала бы существовать. Таким образом,
пока природа людей оставалась бы такой же как теперь, поведение их
превратилось бы просто в механизм, где как в кукольном представлении, все
хорошо жестикулируют, но в фигурах нет жизни. Так как, однако, дело обстоит
у нас совершенно иначе и мы при всем напряжении нашего разума можем иметь
только очень смутные и сомнительные виды на будущее, а мироправитель
позволяет нам только догадываться о его существовании и его величии, но не
позволяет нам видеть его или ясно доказать это, моральный же закон в нас,
не обещая с несомненностью ничего и не угрожая ничем, требует от нас
бескорыстного уважения, хотя, впрочем, только тогда, когда это уважение
становится деятельным и преобладающим, позволяет нам в силу этого
заглянуть, и то мельком, в царство сверхчувственного, - то может иметь
место истинно нравственное убеждение, непосредственно относящееся к закону,
и разумное существо может стать достойным быть причастным к высшему благу,
соразмерному с моральной ценностью его личности, а не только с его
поступками. Следовательно, и здесь было бы верно то, чему нас в достаточной
мере учит исследование природы и человека, [а именно ] что неисповедимая
мудрость, благодаря которой мы существуем, столь же достойна уважения в
том, в чем она нам отказала, как и в том, что она нам дала.
(1) Каноника Эпикура - вводная (пропедевтическая) часть философии Эпикура,
содержащая его теорию познания и логику. В системе Эпикура каноника
предшествовала физике (учению о природе), на которой в свою очередь
строилась его этика.
(2) Божество у теософов - представления о божестве, развивающиеся в
теософии. Так называются учения о боге, которым многие мистики средних
веков и нового времени пытались придать форму философского и даже
наукообразного обоснования.
(3) Убеждение в неизменности своего образа мыслей в продвижении к доброму
кажется самим по себе невозможным для сотворенного существа. Ввиду этого
христианское вероучение ведет свое происхождение только из того самого
духа, который творит это освящение, т. е. это твердое намерение, а вместе с
ним сознание постоянности в моральном прогрессе. Но и тот, кто сознает, что
значительную часть своей жизни до самого ее конца он неуклонно стремился к
лучшему, и притом из истинно моральных побуждений, вправе, естественно,
иметь если не уверенность, то утешительную надежду, что и в существовании,
продолжающемся после этой жизни, он будет держаться этих принципов; и хотя
он здесь в своих собственных глазах никогда не оправдывается, он может
надеяться на это в будущем при ожидаемом приумножении его естественного
совершенства, а вместе с ним и приумножении его обязанностей; тем не менее
он в этом продвижении, которое касается, правда, бесконечно далекой цели,
но для бога считается достоянием, может иметь надежду на блаженное будущее;
ведь именно этим выражением пользуется разум, чтобы обозначить полное
благо, независимое от всех случайных причин мира; это благо так же, как и
святость, есть идея, которая может содержаться только в бесконечном
прогрессе и его целокупности и которой, стало быть, сотворенное существо
никогда полностью не достигает.
|
|