Скачать 127.08 Кбайт
Критика практического разума
- Все возможные основания определения волн бывают или
только субъективные и, следовательно, эмпирические, или объективные и
рациональные; но те и другие могут быть или внешними, или внутренними.
Практические материальные основания определения в принципе нравственности
суть:
субъективные:
внешние:
воспитания (по Монтеню)
гражданского устройства (по Мандевиллю)
внутренние:
физического чувства (по Эпикуру)
морального чувства (по Хатчисону)
объективные:
внутренние:
совершенства (по Вольфу и стоикам)
внешние: воли божьей (по Крузию и другим теологическим моралистам)
Все определяющие основания, указанные в верхней части таблицы, эмпирические
и, совершенно очевидно, непригодны в качестве общего принципа
нравственности. Но все определяющие основания, указанные в нижней части,
зиждутся на разуме (так как совершенство, представленное как свойство
вещей, и высшее совершенство, представленное в субстанции, т. е. бога,
следует мыслить только посредством понятий разума). Но первое понятие, а
именно понятие совершенства, можно брать или в теоретическом значении, и
тогда оно выражает только совершенство каждой вещи своего рода
(трансцендентальное), или совершенство вещи только как вещи вообще
(метафизическое), о чем здесь не может быть и речи. Но понятие совершенства
в практическом значении есть пригодность или достаточность вещи для
всевозможных целей. Это совершенство как свойство человека, следовательно
как внутреннее, есть не что иное, как талант, а то, что усиливает или
дополняет его, - умение. Высшее совершенство в субстанции, т. е. бог,
следовательно, внешнее (рассматриваемое в практическом отношении), есть
достаточность этого существа для всех целей вообще. Следовательно, если нам
заранее должны быть даны цели по отношению к которым понятие совершенства
(внутреннего у нас самих или внешнего у бога) только и может стать
определяющим основанием воли, а цель как объект, который должен
предшествовать определению воли практическим правилом и содержать в себе
основу возможности такого правила, стало быть материя воли, взятая как
определяющее основание воли, всегда бывает эмпирической и, стало быть,
может служить эпикурейским принципом в учении о счастье, а не чистым
принципом разума в учении о нравственности и долге (как, например, таланты
и поощрение их только потому, что они содействуют удачам в жизни, или воля
божья, если согласие с ней взято как объект воли без предшествующего
независимого от этой идеи практического принципа, могут стать движущей
причиной воли только через счастье, которое мы от них ожидаем), - то отсюда
следует, во-первых, что все указанные здесь принципы материальны, и,
во-вторых, что они охватывают все возможные материальные принципы; наконец,
отсюда следует вывод: так как материальные принципы совершенно непригодны в
качестве высшего нравственного закона (как это было доказано), то
формальный практический принцип чистого разума, по которому одна лишь форма
всеобщего законодательства, возможного благодаря нашим максимам, должна
составить высшее и непосредственное определяющее основание воли, есть
единственно возможный принцип, который пригоден в качестве категорических
императивов, т. е. практических законов (которые делают поступки долгом), и
вообще в качестве принципа нравственности, как в оценке, так и в применении
к человеческой воле посредством ее определения.
I
О ДЕДУКЦИИ ОСНОВОПОЛОЖЕНИЙ ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА
Наша аналитика доказывает, что чистый разум может быть практическим, т. е.
может сам по себе, независимо от всего эмпирического, определять волю, и
доказывает это тем фактом, в котором чистый разум у нас действительно
проявляет себя как практический, а именно автономией в основоположении
нравственности, чем он определяет волю к действию. - Вместе с тем она
показывает, что этот факт неразрывно связан с сознанием свободы воли и даже
тождествен с ним, так что воля разумного существа, которое как относящееся
к чувственно воспринимаемому миру признает себя необходимо подчиненным всем
законам причинности подобно другим действующим причинам, в сфере
практического сознает себя и с другой стороны, а именно как существо само
по себе, сознает свое существование, определяемое в умопостигаемом порядке
вещей, и притом не сообразно какому-то особому созерцанию себя самого, а по
тем или иным динамическим законам, которые могут определять его причинность
в чувственно воспринимаемом мире; в другом месте (3) было достаточно
доказано, что свобода, если она за нами признается, переносит нас в
умопостигаемый порядок вещей.
только субъективные и, следовательно, эмпирические, или объективные и
рациональные; но те и другие могут быть или внешними, или внутренними.
Практические материальные основания определения в принципе нравственности
суть:
субъективные:
внешние:
воспитания (по Монтеню)
гражданского устройства (по Мандевиллю)
внутренние:
физического чувства (по Эпикуру)
морального чувства (по Хатчисону)
объективные:
внутренние:
совершенства (по Вольфу и стоикам)
внешние: воли божьей (по Крузию и другим теологическим моралистам)
Все определяющие основания, указанные в верхней части таблицы, эмпирические
и, совершенно очевидно, непригодны в качестве общего принципа
нравственности. Но все определяющие основания, указанные в нижней части,
зиждутся на разуме (так как совершенство, представленное как свойство
вещей, и высшее совершенство, представленное в субстанции, т. е. бога,
следует мыслить только посредством понятий разума). Но первое понятие, а
именно понятие совершенства, можно брать или в теоретическом значении, и
тогда оно выражает только совершенство каждой вещи своего рода
(трансцендентальное), или совершенство вещи только как вещи вообще
(метафизическое), о чем здесь не может быть и речи. Но понятие совершенства
в практическом значении есть пригодность или достаточность вещи для
всевозможных целей. Это совершенство как свойство человека, следовательно
как внутреннее, есть не что иное, как талант, а то, что усиливает или
дополняет его, - умение. Высшее совершенство в субстанции, т. е. бог,
следовательно, внешнее (рассматриваемое в практическом отношении), есть
достаточность этого существа для всех целей вообще. Следовательно, если нам
заранее должны быть даны цели по отношению к которым понятие совершенства
(внутреннего у нас самих или внешнего у бога) только и может стать
определяющим основанием воли, а цель как объект, который должен
предшествовать определению воли практическим правилом и содержать в себе
основу возможности такого правила, стало быть материя воли, взятая как
определяющее основание воли, всегда бывает эмпирической и, стало быть,
может служить эпикурейским принципом в учении о счастье, а не чистым
принципом разума в учении о нравственности и долге (как, например, таланты
и поощрение их только потому, что они содействуют удачам в жизни, или воля
божья, если согласие с ней взято как объект воли без предшествующего
независимого от этой идеи практического принципа, могут стать движущей
причиной воли только через счастье, которое мы от них ожидаем), - то отсюда
следует, во-первых, что все указанные здесь принципы материальны, и,
во-вторых, что они охватывают все возможные материальные принципы; наконец,
отсюда следует вывод: так как материальные принципы совершенно непригодны в
качестве высшего нравственного закона (как это было доказано), то
формальный практический принцип чистого разума, по которому одна лишь форма
всеобщего законодательства, возможного благодаря нашим максимам, должна
составить высшее и непосредственное определяющее основание воли, есть
единственно возможный принцип, который пригоден в качестве категорических
императивов, т. е. практических законов (которые делают поступки долгом), и
вообще в качестве принципа нравственности, как в оценке, так и в применении
к человеческой воле посредством ее определения.
I
О ДЕДУКЦИИ ОСНОВОПОЛОЖЕНИЙ ЧИСТОГО ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА
Наша аналитика доказывает, что чистый разум может быть практическим, т. е.
может сам по себе, независимо от всего эмпирического, определять волю, и
доказывает это тем фактом, в котором чистый разум у нас действительно
проявляет себя как практический, а именно автономией в основоположении
нравственности, чем он определяет волю к действию. - Вместе с тем она
показывает, что этот факт неразрывно связан с сознанием свободы воли и даже
тождествен с ним, так что воля разумного существа, которое как относящееся
к чувственно воспринимаемому миру признает себя необходимо подчиненным всем
законам причинности подобно другим действующим причинам, в сфере
практического сознает себя и с другой стороны, а именно как существо само
по себе, сознает свое существование, определяемое в умопостигаемом порядке
вещей, и притом не сообразно какому-то особому созерцанию себя самого, а по
тем или иным динамическим законам, которые могут определять его причинность
в чувственно воспринимаемом мире; в другом месте (3) было достаточно
доказано, что свобода, если она за нами признается, переносит нас в
умопостигаемый порядок вещей.
|
|