Скачать 127.08 Кбайт
Критика практического разума
Эпикуреец утверждал,
что счастье есть все высшее благо, а добродетель только форма максимы
поисков этого счастья, а именно [состоит ] в разумном применении средств
для него.
А из аналитики ясно, что максимы добродетели и максимы личного счастья в
отношении их высшего практического принципа совершенно неоднородны и не
только не согласны между собой, хотя и принадлежат к высшему благу, дабы
сделать его возможным, но в одном и том же субъекте они очень ограничивают
друг друга и наносят друг другу ущерб. Следовательно, вопрос, как
практически возможно высшее благо, несмотря на все прежние совместно
предпринятые попытки, все еще остается нерешенной задачей. Но то, что
делает его трудноразрешимой задачей, дано в аналитике, а именно что счастье
и нравственность - это два специфически совершенно различных элемента
высшего блага, и их соединение, следовательно, нельзя познать аналитически
(скажем, тот, кто так ищет своего счастья, будет в этом своем поведении
считать себя добродетельным благодаря одному лишь раскрытию своих понятий
или тот, кто следует добродетели, будет считать себя счастливым уже от
одного сознания такого поведения ipso facto); оно - синтез понятий. Но так
как это соединение познается как априорное, стало быть, практически
необходимое и, следовательно, не как выводимое из опыта и так как поэтому
возможность высшего блага основывается не на эмпирических принципах, то
дедукция этого понятия должна быть трансцендентальной. A priori (морально)
необходимо создавать высшее благо через свободу воли; следовательно, и
условие возможности его должно быть основано исключительно на принципах
априорного познания.
I
Антиномия практического разума
В высшем для нас практическом, т. е. осуществляемом нашей волей, благе
добродетель и счастье мыслятся соединенными между собой необходимо, так что
чистый практический разум не может признавать первую, если к благу не
принадлежит и второе. И это соединение (как и всякое вообще) бывает или
аналитическим, или синтетическим. А так как данное соединение не может быть
аналитическим, как это только что было показано, то его надо мыслить
синтетическим, и притом как сочетание причины с действием, так как оно
касается практического блага, т. е. того, что возможно благодаря поступкам.
Следовательно, или желание счастья должно быть побудительной причиной
максимы добродетели, или максима добродетели должна быть действующей
причиной счастья. Первое безусловно невозможно, так как (как это было
доказано в аналитике) максимы, которые полагают определяющее основание воли
в желании своего счастья, вовсе не моральные максимы и не могут служить
основой добродетели. Но и второе также невозможно, потому что всякое
практическое сочетание причин и действий в мире как результат определения
воли сообразуется не с моральными намерениями воли, а со знанием законов
природы и физической способностью пользоваться этими законами для своих
целей; следовательно , нельзя ожидать необходимого и достаточного для
высшего блага сочетания счастья с добродетелью в мире [даже] с помощью
самого пунктуального соблюдения моральных законов. А так как содействие
высшему благу, содержащему в своем понятии это сочетание, есть a priori
необходимый объект нашей воли и неразрывно связано с моральным законом, то
невозможность содействия должна доказать и ошибочность этого закона.
Следовательно, если высшее благо по практическим правилам невозможно, то и
моральный закон, который предписывает содействовать этому благу,
фантастичен и направлен на пустые воображаемые цели, стало быть, сам по
себе ложен.
II
Критическое устранение антиномии практического разума
В антиномии чистого спекулятивного разума имеется подобное же противоречие
между естественной необходимостью и свободой в причинности происходящих в
мире событий. Там оно было устранено доказательством того, что на самом
деле никакого противоречия нет, если события и сам мир, в котором они
происходят, рассматриваются (как это и должно быть) только как явления, так
как одно и то же действующее существо как явление (даже перед своим
собственным внутренним чувством) имеет причинность в чувственно
воспринимаемом мире, которая всеща сообразна с механизмом природы, но в
отношении того же самого события, поскольку это действующее лицо
рассматривается также как ноумен (как чистое умопостижение в своем
существовании, определяемом не по времени), оно может содержать в себе
определяющее основание указанной причинности по законам природы, которое
само свободно от всякого закона природы.
Так же обстоит дело и с имеющейся перед нами антиномией чистого
практического разума. Первое из двух положений, а именно что стремление к
счастью создает основание добродетельного образа мыслей, безусл
что счастье есть все высшее благо, а добродетель только форма максимы
поисков этого счастья, а именно [состоит ] в разумном применении средств
для него.
А из аналитики ясно, что максимы добродетели и максимы личного счастья в
отношении их высшего практического принципа совершенно неоднородны и не
только не согласны между собой, хотя и принадлежат к высшему благу, дабы
сделать его возможным, но в одном и том же субъекте они очень ограничивают
друг друга и наносят друг другу ущерб. Следовательно, вопрос, как
практически возможно высшее благо, несмотря на все прежние совместно
предпринятые попытки, все еще остается нерешенной задачей. Но то, что
делает его трудноразрешимой задачей, дано в аналитике, а именно что счастье
и нравственность - это два специфически совершенно различных элемента
высшего блага, и их соединение, следовательно, нельзя познать аналитически
(скажем, тот, кто так ищет своего счастья, будет в этом своем поведении
считать себя добродетельным благодаря одному лишь раскрытию своих понятий
или тот, кто следует добродетели, будет считать себя счастливым уже от
одного сознания такого поведения ipso facto); оно - синтез понятий. Но так
как это соединение познается как априорное, стало быть, практически
необходимое и, следовательно, не как выводимое из опыта и так как поэтому
возможность высшего блага основывается не на эмпирических принципах, то
дедукция этого понятия должна быть трансцендентальной. A priori (морально)
необходимо создавать высшее благо через свободу воли; следовательно, и
условие возможности его должно быть основано исключительно на принципах
априорного познания.
I
Антиномия практического разума
В высшем для нас практическом, т. е. осуществляемом нашей волей, благе
добродетель и счастье мыслятся соединенными между собой необходимо, так что
чистый практический разум не может признавать первую, если к благу не
принадлежит и второе. И это соединение (как и всякое вообще) бывает или
аналитическим, или синтетическим. А так как данное соединение не может быть
аналитическим, как это только что было показано, то его надо мыслить
синтетическим, и притом как сочетание причины с действием, так как оно
касается практического блага, т. е. того, что возможно благодаря поступкам.
Следовательно, или желание счастья должно быть побудительной причиной
максимы добродетели, или максима добродетели должна быть действующей
причиной счастья. Первое безусловно невозможно, так как (как это было
доказано в аналитике) максимы, которые полагают определяющее основание воли
в желании своего счастья, вовсе не моральные максимы и не могут служить
основой добродетели. Но и второе также невозможно, потому что всякое
практическое сочетание причин и действий в мире как результат определения
воли сообразуется не с моральными намерениями воли, а со знанием законов
природы и физической способностью пользоваться этими законами для своих
целей; следовательно , нельзя ожидать необходимого и достаточного для
высшего блага сочетания счастья с добродетелью в мире [даже] с помощью
самого пунктуального соблюдения моральных законов. А так как содействие
высшему благу, содержащему в своем понятии это сочетание, есть a priori
необходимый объект нашей воли и неразрывно связано с моральным законом, то
невозможность содействия должна доказать и ошибочность этого закона.
Следовательно, если высшее благо по практическим правилам невозможно, то и
моральный закон, который предписывает содействовать этому благу,
фантастичен и направлен на пустые воображаемые цели, стало быть, сам по
себе ложен.
II
Критическое устранение антиномии практического разума
В антиномии чистого спекулятивного разума имеется подобное же противоречие
между естественной необходимостью и свободой в причинности происходящих в
мире событий. Там оно было устранено доказательством того, что на самом
деле никакого противоречия нет, если события и сам мир, в котором они
происходят, рассматриваются (как это и должно быть) только как явления, так
как одно и то же действующее существо как явление (даже перед своим
собственным внутренним чувством) имеет причинность в чувственно
воспринимаемом мире, которая всеща сообразна с механизмом природы, но в
отношении того же самого события, поскольку это действующее лицо
рассматривается также как ноумен (как чистое умопостижение в своем
существовании, определяемом не по времени), оно может содержать в себе
определяющее основание указанной причинности по законам природы, которое
само свободно от всякого закона природы.
Так же обстоит дело и с имеющейся перед нами антиномией чистого
практического разума. Первое из двух положений, а именно что стремление к
счастью создает основание добродетельного образа мыслей, безусл
|
|