Более того, представляется, что активный синтез никогда не смог бы строиться на пассивном, если бы последний не происходил одновременно, не развивался бы при этом сам по себе, не находил бы новой формулы одновременно диссимметричной и дополнительной деятельности. Ребенок, начинающий ходить, не довольствуется связыванием своих возбуждений в пассивном синтезе, даже если предположить, что эти возбуждения эндогенны и порождены его собственными движениями. Никогда не начинали ходить эндогенным способом. С одной стороны, ребенок преодолевает связанные возбуждения в направлении расположения или Интенциональности объекта, например, матери как цели усилия, активно достигаемого "в реальности" предела, с которым он соизмеряет свои неудачи и свои успехи. Но, с другой стороны и в то же время, ребенок конституирует другой объект, объект совсем другого типа — объект или виртуальный центр, регулирующий или компенсирующий успехи и неудачи его реальной деятельности: он кладет в рот сразу несколько пальцев, прикрывает этот центр другой рукой и оценивает ситуацию в целом с точки зрения этой виртуальной матери. То, что взгляд ребенка устремлен к реальной матери, и то, что виртуальный объект — цель внешней активности (например, сосания), может вызвать у наблюдателя неверное суждение. Сосание совершено только для того, чтобы направить виртуальный объект созерцания на углубление пассивного синтеза; и наоборот: созерцание реальной матери служит лишь достижению цели действия в качестве критерия оценки действия в активном синтезе. Несерьезно говорить об эгоцентризме ребенка. Ребенок, который начинает манипулировать с книгой из подражания, не умея читать, никогда не ошибается — он всегда переворачивает ее наоборот, как если бы он протягивал ее другому, реальной цели его деятельности, в то же время схватывая это "наоборот" как виртуальное средоточие своей страсти, своего углубленного созерцания. Очень разные явления, такие, как леворукость, зеркальное письмо, некоторые формы заикания и некоторые стереотипы поведения, можно было бы объяснить, исходя из такой двойственности центров детского мира. Но важно, что ни один из двух Центров не является мыслящим субъектом. Одно и то же непонимание ведет к тому, что поведение ребенка истолковывается как Результат пресловутого "эгоцентризма", а детский нарциссизм —

129

как исключающий созерцание других вещей. В действительности, начиная с пассивного синтеза связи, начиная со связанных возбуждений, ребенок строит себя в двойном ряду. Оба ряда объектны: ряд реальных объектов как коррелят активного синтеза, и ряд виртуальных объектов — как коррелят углубления пассивного синтеза. Созерцая виртуальные центры, углубленный пассивный мыслящий субъект наполняется нарциссическим образом. Один ряд не существовал бы без другого; и тем не менее они не похожи друг на друга. Поэтому Анри Малдиней, анализируя, например, походку ребенка, имеет основание говорить, что мир детства вовсе не циркулярный или эгоцентричный, а эллиптический с сущностно отличающимся двойным центром; тем не менее оба объективны или объектны16. Возможно, даже между центрами в силу их несхожести образуются пересечение, скручивание, спираль в форме восьмерки. И что такое Я, где находится Я в топическом отличии от Оно, если не в пересечении 8, в точке стыка двух диссимметричных пересекающихся кругов, круга реальных объектов и круга виртуальных объектов или центров?

С такой двойственностью двух коррелятивных рядов следует связать дифференсиацию консервативных, сексуальных пульсаций. Ибо первые неотделимы от состава принципа реальности, от обоснования активного синтеза и глобального активного мыслящего субъекта, от связей с реальным объектом, оцениваемым как удовлетворительный или угрожающий. Вторые также неотделимы от создания виртуальных центров или углубления пассивного синтеза и соответствующего им пассивного Я: в догенитальной сексуальности действия всегда являются наблюдениями, созерцаниями; но созерцаемым, наблюдаемым всегда является виртуальный объект. То, что оба ряда не существуют друг без друга, означает, что они не только дополнительны, но и заимствуют, питаются друг другом в силу несходства или сущностного различия. При этом можно констатировать, что виртуальные ряды выделяются из реальных, включены в них. Такое выделение предполагает вычленение или прерывание, останавливающее реальное ради извлечения из него положения, аспекта, части. Но такое выделение качественно; оно состоит не просто в изымании части реального объекта; изъятая часть обретает новую сущность, функционируя как виртуальный объект. Виртуальный объект — частичный не просто потому, что ему недостает оставшейся в реальном части, но в себе и для себя, поскольку он расщепляется, разделяется на две виртуальные части, одной из которых всегда недостает другой. Одним словом, виртуальное не подчинено глобальному характеру
__________
16 См., Maldiney H. Le Moi, cours resume // Bulletin Faculte de Lyon, 1967.

130

реальных объектов. Оно не только по происхождению, но сущностно — клочок, фрагмент, оболочка. Ему недостает идентичности. Хорошая или плохая мать, серьезный или веселый отец— согласно родительской двойственности — не два частичных, но один и тот же объект, утративший идентичность в двойнике.