)** – богословов и поэтов Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, "трех светочей каппадокийской церкви", как о них говорили современники. Впрочем, не только современники и соотечественники: шесть или семь столетий спустя у православных славян был популярен апокриф "Беседа трех святителей", из которых два святителя – каппадокийские отцы Василий Великий и Григорий Богослов, а третий – знаменитый проповедник и тоже отец церкви, константинопольский архиепископ Иоанн Златоуст. Виднейшим представителем латинской патристики был епископ Гипонский (Северная Африка) св. Августин Аврелий (354 – 430), признанный последующей традицией "учителем Запада".

Завершителями патристики считаются византийский богослов, поэт и энциклопедист св. Иоанн Дамаскин (ок. 650 – до 754) и папа Григорий Великий (ок. 540-604), инициатор христианизации Англии, составитель церковно-юридического кодекса для духовенства "Пастырское правило" и автор "Толкований на Иова или XXXV книг о нравственности".

* Ср. иудаистскую параллель – мужи великого собрания применительно к знаменитым кодификаторам "Талмуда" (см. §63).
** Каппадокия – византийская провинция в Малой Азии.

Корпус патристических сочинений практически необозрим. Наиболее полное, однако оставшееся не завершенным издание было предпринято в Париже в середине XIX в. аббатом Ж.П. Минем (Migne). Оно насчитывает без малого 400 томов: Patrologiae cursus completus, sйries Graeca (166 томов) и Patrologiae cursus completus, sйries Latina (221 том). Новое издание латинских отцов "Corpus scriptorum ecclesiasticorum" длится больше века: начатое в 1867 г., оно продолжается и в настоящее время, насчитывая 80 томов.

В 1843-1893 гг. Московская духовная Академия издала 58 томов "Творений святых отцев, в русском переводе". Отдельные произведения этой серии выходили еще в 1917 г. – при этом не как памятники по истории религии, а в качестве вполне актуального чтения для верующих. Сейчас издания святоотеческих сочинений возобновляются.

Христианское Св. Предание, как и Предание иудаизма ("Талмуд"), характеризуется энциклопедической широтой содержания. И "Талмуд", и святоотеческие сочинения создавались в те века, когда предполагалось, что Св. Предание "достроит" Св. Писание до п о л н о г о с в о д а всего, что можно и что следует знать верующему народу. Наиболее значимые тематические различия между патристикой и "Талмудом" связаны, во-первых, с существенно меньшей разработкой в патристике юридической проблематики (см. §85-86) и, во-вторых, с тем, что патристика отличается большим вниманием к логико-теоретическим и доктринальным аспектам богословия (см. §66-67). Вторая черта была особенно характерна для христианского Запада.

В развитии патристики отчетливо видны две основные линий. Во-первых, шла с т р у к т у р а ц и я и к о д и ф и к а ц и я христианского учения: главное в учении было отделено от второстепенного, общепринятое и обязательное – от индивидуального и факультативного, логическая система учения – от описаний и повествований. На вселенских и поместных соборах были сформулированы общеобязательные положения учения (догматы, см. §67), которые закреплялись в специальных сводных текстах (Символах веры, позднее также и в катехизисах, см. §70). были разработаны официальные церковные вероопределения, правила церковной службы (§73), правила для пастырей и мирян, а также соборные правила понимания (т.е. толкования) наиболее ответственных и трудных стихов в Св. Писании (§83). Во-вторых, шло своего рода э к с т е н с и в н о е развитие учения: писались христианские сочинения по основным отраслям гуманитарного средневекового знания – таким, как философия и этика, логика, грамматика, учение о душе, о мире, гражданская история, история церкви и др.

Выработанные патристикой правила, догматы и канонические определения играли исключительно важную роль как в церкви, так и в жизни средневекового общества в целом. Во многих случаях значимость Св. Предания представлялась более высокой, чем значимость Св. Писания: Символ веры или катехизис, постановления собора или изменения в Служебнике вторгались в жизнь и волновали людей сильнее, чем Св. Писание. В результате складывалось противоречие между статусом и ролью Св. Писания и Св. Предания: Библия была первоисточником учения, но фактически оказывалась в тени; догматы и церковные уставы были вторичны и зависимы от Библии, однако, определяя актуальное содержание учения и жизнь церкви, фактически заслоняли собой Библию.

В истории христианства это противоречие разрешалось и разрешается по-разному. В официальном православии и в католической церкви, в особенности при усилении консервативно-охранительных тенденций, возрастает фактическая значимость Предания. Между тем вольнодумцы и еретики, религиозные реформаторы и религиозные философы, мистики и богоискатели всегда обращались к Писанию – первоисточнику учения и в той или иной мере спорили с Преданием.

Православное богословие отстаивает равную ценность Писания и Предания, при этом Писание рассматривается как часть Предания (Дронов, 1993; Догматическое богословие, 1994, 31 – 32).