Наиболее ранний из известных памятников такого рода – "Речь жидовьскаго языка" в сборнике при Новгородской "Кормчей" 1282 г. – содержал переводы-толкования 174 слов. В основном толковались имена собственные (Соломон – мир, Давид – возлюблен, Вавилон – смятение и т.д.), но также и отдельные древнееврейские и греческие нарицательные имена, остававшиеся в церковнославянском Писании без перевода (ад – тма, хризма [так !] – помазание, бисер – камень честен и др.). В редких случаях толковались славянские слова – из тех, которые имели условно-символические значения (как, например, рог – сила, гусли – язык, лик – мысль). Что касается сочетаний жидовьский язык, еврейские речи в заглавиях словарей, то они указывали не на происхождение толкуемых слов, а на их связь с Писанием: т.е. это 'язык, речи, слова Библии'.
* Отсюда и термин: ономастика – раздел языкознания, изучающий собственные имена (от греч. onomastikos – относящийся к наименованию); ономастикой – собрание собственных имен (ср. аналогичные словообразовательные связи в терминах лексика – лексикон).

Толковые словари символики у книжников иногда назывались приточники (от слова притча, означавшее 'уподобление', 'иносказание, притча', а также 'пример, доказательство; гадание, загадка'). Есть списки символических толкований, которые имеют такое заглавие: "Се же приточне речеся", т.е. 'А вот это говорилось иносказательно'. Встречаются и другие заглавия: "Толк о неразумных словесех" и т.п. Символические употребления слов, в отличие от переносных значений, условны и поэтому в принципе могут быть "разгаданы" по-разному. Это побуждало собирать и распространять "истинные" толкования, согласные с Библией (рысь – лукавый, козлищь – мерзкий, птицы – апостолы, хлеб – тело и т.д). Основным литературным источником символики была "Псалтирь". Не случайно древнейший свод символических толкований содержится в списке XI-XII вв. "Толковой Псалтири" (так называемая "Толстовская Псалтирь").

Славяно-русские словари толковали прежде всего церковнославянизмы, которые могли быть непонятны восточнославянскому читателю. Древнейший из них "Толкование неудобь познаваемом речем" относится к XIV в. Славяно-русские словари явились основным жанром восточнославянской лексикографии до XVIII в. К этому типу относятся такие выдающиеся памятники традиции, как печатные словари Лаврентия Зизания (Вильна, 1596) и Памвы Берынды (Киев, 1627; Кутеин, 1653). Ср. толкования у Зизания: алчу – ести хочу, аминь – заправды альбо нехай так будет, архангел – староста ангельский, аще – если и т.п. Легко видеть, что толкуются не только церковнославянизмы, но и греческие слова (аминь, архангел), т.е. это были словари с объяснением трудных библейских слов независимо от их происхождения.

Древнейшие словари-разговорники – рукописные "Грецкой язык" и "Речь тонкословия греческаго" (оба XV-XVI вв.) – предназначались для русских паломников. Они имеют устное, не "кабинетное" происхождение. Греческие слова в них записаны кириллицей и по слуху.

Наконец, азбуковники – это жанр крупных сборников, объединяющих разнообразные, но преимущественно словарные материалы, а также тематически близкие к ним тексты на конфессиональные и филологические темы: Символ веры, катехизис или его фрагменты, молитвы, объяснения отдельных догматов, жития и т.п.; грамматические и орфографические статьи, слоги для обучения чтению, тайнописи, азбуки, причем иногда нескольких языков; православный календарь, пасхалии и т.п. При всей пестроте состава, азбуковники были все же в первую очередь лексикографическим жанром*. Ранние азбуковники (XVI в.) объединяли до 1000 словарных статей, поздние (XVIII в.) – более 5000 (Ковтун, 1989, 7-8).

* Название азбуковник было связано с тем, что в большинстве словарных материалов, включенных в такие сборники, слова располагались по алфавиту, т.е. по азбуке.

Таким образом, старинная лексикография не только была прямо связана с толкованием Библии, не только опиралась на Св. Писание и Предание в определении значений слов, но и осознавалась как забота церковная. Не случайно в старинных книжных описях словари и грамматики помещались сразу после церковных книг. Не случайно и то, что в рукописных сборниках словари соседствуют с самыми ответственными конфессиональными текстами – подобно тому, как древнейший словарик "Речь жидовьскаго языка" оказался в одном сборнике с церковными законами – Новгородской "Кормчей" 1282 г.

>


--------------------------------------------------------------------------------


VIII.

ТРАДИЦИИ ФИДЕИСТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ К СЛОВУ
В ФИЛОСОФИИ И ЯЗЫКОЗНАНИИ
ФИДЕИСТИЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ
В СПОРАХ О ПРИРОДЕ ИМЕНИ
123. Об органичности веры в слово
В этом VIII разделе книги (§123-132) будет показано, что фидеистическое отношение к слову всегда существовало и существует отнюдь не только в религиозно-мифологической сфере. В §13-14 говорилось о феномене неконвенционального (безусловного) восприятия слова у детей, о близости фидеистического и эстетического, религии и искусства. Дело в том, что возможность веры в слово – вообще в п р и р о д е людей.