Символизм Платона в значительной степени дорефлективен.

Насколько можно судить, из всей подобного рода платоновской лексики термин agalma, "статуя", "изваяние", "кумир", содержит в себе, по-видимому, больше всего моментов символизма.

Прежде всего, этот термин "изваяние" употребляется у Платона без всякого символизма, а просто как указание на самый факт изваянности чего-нибудь. Когда мы читаем о статуе, поставленной пастухами, – в качестве примера неясного изображения издали и ясного с приближением к нему (Phileb. 38d), или читаем о золотых статуях богов и других статуях, посвященных богам, о золотых статуях великих предков (Critias 116de) или об изваяниях нимф (Phaedr. 230с), то в подобного рода текстах едва ли содержится какой-либо символизм, разве только в самой зачаточной форме. Но когда и взрослые и дети начинают засматриваться на Хармида из-за его красоты, как на некое изваяние (Charm. 154с), то здесь фиксируется далеко уже не просто существование какой-нибудь веши или живого существа, но явно подчеркивается эстетическое значение, так что подобного рода вещи и живые существа уже получают здесь двухплановый характер.

Символическая природа смысловой предметности значительно возрастает в тех местах с нашим термином, где говорится о построении храмов богам первобытными людьми, ввиду родства людей и богов (Prot. 322а). На основании древних сказаний люди освящают "божеские откровения, статуи, алтари и храмы" (Legg. IV 738с). Кроме видимых богов мы почитаем богов невидимых, сооружая их изваяния (XI 931а). "Самые божественные дары – птицы и небольшие изваяния-кумиры" (XII 956а). Откровенная символика с термином "изваяние" содержится в таких текстах, как тот, где говорится об образе и изваянии богини, которую жители Атлантиды представили вооруженной, чтобы показать необходимость участия не только мужчин, но и женщин в военном деле (Critias 110b). В этом смысле у Платона иной раз заходит речь не только о богах, но и о родителях или предках. Оказывается, нет более ценного кумира перед лицом богов, чем родители и предки (Legg. XI 931). "Чудесная это у нас святыня – наши предки, в особенности по сравнению с неодушевленными изваяниями" (93le).

Еще более заметным делается символизм у Платона, когда термин "изваяние" указывает на отражение идеальной действительности в человеческой жизни. Влюбленный выбирает себе возлюбленного и делает его своим кумиром, видя в нем отражение вечной красоты и стремясь как бы приносить ему жертвы, будто бы тот – изваяние бога (Phaedr. 251a, 252d). Еще больше символизм платоновских "изваяний" укрепляется там, где весь космос начинает трактоваться как изваяние вечных идей. Возникшая вселенная, по Платону, стала "изваянием вечных богов" (Tim. 37d). Небесные тела – образы богов, "точно изваяния, сработанные самими богами" (Epin. 983e). "Ведь никогда не найдется более прекрасных и более общих для всего человечества изваяний, воздвигнутых в столь отличных местах, отличающихся чистотой, величавостью и вообще жизненностью, чем небесные тела, которые именно таковы" (984а).

Платоновским символизмом отличаются те рассуждения об "изваяниях", где имеются в виду чисто смысловые сущности, понятия, идеи, умственные конструкции. В "Пире" Платон сравнивает Сократа с некрасивым силеном Марсием, внутри которого художники часто помещают прекрасные изваяния каких-нибудь богов. Эти изваяния суть образы Сократа и его мудрости (215b), будучи "божественными, золотыми, прекрасными и удивительными" (216е). Речи Сократа тоже "таят в себе множество изваяний добродетели" (222а). Здесь воочию видна постоянная склонность Сократа представлять себе умственные предметы фигурно. Так, подлинный философ, идя в суды, поневоле встречается только с "тенями справедливости", и мало кто понимает, что эти тени справедливости произошли от известных только философу "изваяний", то есть идеальных сущностей справедливости (R.P. VII 517d). Весьма интересно то сравнение Сократа с "изваяниями Дедала", которые мы находим дважды у Платона (Euthyphr. 11c; Men. 97d). Оказывается, подлинное знание именно тем отличается от мнения, что оно устойчиво и определенно, а это последнее все время движется и колышется и разбегается по сторонам. Именно Дедал, древний полумифический художник и мастер, умел создавать заводные фигурки, которые неустанно двигались под действием скрытого в них и невидимого механизма.

Если собрать все тексты из Платона, содержащие термин "изваяние", то окажется, что он означает у Платона бесконечно разнообразную степень символического изображения смысловой предметности. При этом у Платона основной упор – на бытийность, реальность, подлинность, существенность и онтологическую истинность "изваяний". Даже и здесь Платон напирает все на то же реальное бытие, так что его символизм в данной области, можно сказать, превращается просто в учение о бытии. Так можно резюмировать эстетическую модификацию у Платона, которую мы назвали предметно-смысловой.

>


--------------------------------------------------------------------------------

§10.