Бурнабито клокотал, вначале он предъявил иск ни в чем не повинной девице Синтии Кьюкомб, будто она очаровала Мигуэля и уговорила его скрыться, – при этом Синтия никак не опровергла его слов. Адвокаты Бурнабито послали бумаги в Международный суд. Бурнабито пригрозил многим странам – если их правительства не помогут ему вызволить быка, он устроит глубокий подтяжечный кризис.
Панкратьевский бык Васька тем временем сидел на станции. То агроном Василькова ушла в магазин за чулками, и архангельский поезд проехал дальше. То животноводы Кукушкин и Кулешов зачитались газет и забыли о представительстве. Начальник станции Курнев мучился, мучился с ними, наконец пошел домой, к семье, поручив отправку гостей столицы диспетчеру Соломатину. «Ты этого быка то, – сказал он напоследок, – грузи в багажный вагон…» С северной стороны прибыл скорый. Диспетчер Соломатин подсадил животноводов и агрономшу в купейный вагон, руки им пожал на прощанье, а когда скорый ушел, он увидел, что бык Васька как лежал на тракторных санях, так и теперь лежит.
«Что же это ты? – сказал Соломатин бригадиру Первушину с укоризной. – Он же остался!» «Ну остался», – согласился Первушин.
«Как же это ты, Николай Иванович!» «А ты его попробуй подыми!» – сказал Первушин. «Да вон ведь вас целая бригада!» «Бригада! – хмыкнул Первушин и сплюнул. – Ну бригада… А может, он буйный, бык то, леший его разберет…» «Как же быть то теперь? – покачал головой Соломатин. – Ведь его Москва ждет…» «Экое дело – Москва! – сказал Первушин. – Что они там, без быка подохнут, что ли?» «Ты это прекрати! – вскричал Соломатин. – Ты эти глупости из головы выкинь…» Закурили. Помолчали минут пять. «Я ведь что… – сказал Первушин, – я ведь не против… Ну поднимем мы этого быка, не беспокойся, экая важность – бык! Да сколько мы таких быков!.. Но я ведь что думаю… Тут ведь другой вопрос… Если взглянуть по хозяйски… Взять бы сейчас какой нибудь кран, как в порту, с цеплялкой, и этого быка легонько так по воздуху и перенести… Или я вот что думаю – сетку такую большую сделать, как сумку, с мотором и пропеллером, и чтобы она сама этого быка прихватила и доставила… Или вот тележку на воздушной подушке у нас пустить… А потом и на всех станциях…» «Да где ж я тебе такую сетку то возьму! – расстроился Соломатин. – И подушки…» «А а а! – раздумчиво протянул Первушин. Потом сказал великодушно: – Ну ладно. Можно взять транспортер из пакгауза и на ленте быка прямо в багажный вагон и пустить». «Ну и возьми транспортер!» – обрадовался Соломатин. «Возьми! – Первушин шапку сдвинул на затылок. – Легко сказать возьми! Он же сломанный!» Соломатин был тихий человек, а тут опять вскричал: «Так что же ты мне голову морочишь! Все, хватит! Чтоб на красноярском он у меня был в багаже!» «Ну ладно, на красноярском, – согласился Первушин, – а то ведь он тут на морозе кашлять начнет». Первушину и бригаде стало жалко животное, мерзло оно ни за что, и когда через час показался поезд, пусть и не красноярский, бригада с помощниками из пассажиров, как могла, сдала быка в багаж. Уплывали, уменьшаясь, последние огни поезда, взмокший Первушин глядел им вслед довольный. Вышел Соломатин, спросил: «Готова бригада то?» «Да мы его уже посадили!» – счастливо улыбнулся Первушин. «Куда?» «Да вон на тот поезд!» «Он же в Хабаровск!» – охнул Соломатин. «Ну в Хабаровск… – сказал Первушин. – А то он тут замерз бы! Да и не все ли ему равно – что Москва, что Хабаровск! Везде свои люди. Если надо, так они его и обратно отправят… А то окоченел бы…» «Дубина ты еловая…» – только и сказал Соломатин, прежде чем осесть на шпалы.
Лишь на четвертый день бык прибыл в Москву.
В первый день быка смотрели эксперты и только руками разводили. На утро был назначен закрытый просмотр быка для специалистов и передовиков. И лишь на третий день было обещано вывести быка на большой круг выставочного ипподрома, чтобы и широкая публика могла на него взглянуть. Было известно, что в Москву уже прилетел профессор из Оксфорда Чиверс и один из адвокатов ненасытного Бурнабито.
Профессор Чиверс получил возможность обследовать животное вместе с московскими экспертами. Поздним вечером он сообщил, что панкратьевский бык похож на принсипского, однако он выше его на семь сантиметров, опасней рогами, желудок имеет, напротив, объемом меньше, а шерсть у него куда более густая и длинная, что вызвано суровым климатом Севера. Объяснить одновременное появление гигантских быков в дальних точках земли профессор был не в силах, он сказал, что перед нами одна из загадок века.
Адвокат Бурнабито к быку не был допущен. Ему лишь вручили справку, где удостоверялось, что бык Василий имелся в колхозе пять дней назад. То есть еще до встречи быка Мигуэля с Синтией.
Клавдия Петровна, естественно, достала приглашение и попала на закрытый просмотр быка. Взволнованная Клавдия сообщила Данилову, что взглянуть на быка явился самый свет. Клавдия перечислила, кто явился и что на ком было.
– И как только эта стерва Драницына достала приглашение!.. Она куда хочешь пролезет… И вся в бриллиантах…
– Ну а бык то что? – спросил Данилов.
– Ну! Бык то! Это потрясающе! Это бык!
– Там хоть давали что нибудь задаром то?
– Нет.