Скачать 154.04 Кбайт
О сопротивлении злу силою
Наконец, вся эта постановка вопроса ведет к тому, что в учении Толстого моральная верность душевного состояния оказывается высшей, самодовлеющей целью, главным и единственно достойным пунктом человеческих усилий и стремлений. Если для религиозного человека "моральность" есть условие или ступень, ведущая к боговидению и богоуподоблению, если для ученого "моральность" есть экзистенц-минимум истинного познания, если для политика-патриота "моральность" обозначает качество души, созревшей к властвующему служению,- то здесь "моральность" есть последняя и ничему высшему не служащая самоценность. Достигший ее - достиг чего-то последнего и безусловного, того, в чем смысл человеческой жизни и чем невозможно пожертвовать: ибо оно выше всего и нет ничего высшего. Все подчиняется моральности, все оценивается ее критерием, она всему цель, для нее все средство. Все можно и должно отдать за нее и ради нее, но жертвовать ею, хотя бы частично, хотя бы на момент,- бессмысленно, противоестественно, кощунственно. Достигнув своего сокровища, скупой рыцарь владеет мирами и не может отдать его за что-нибудь другое, пока не перестанет быть скупым рыцарем...
Именно поэтому моралист такого уклада, если только он последователен,- неизбежно будет обречен в жизни на чудовищные положения. Ибо, в самом, деле что ответит он себе и Богу, если, присутствуя на изнасиловании ребенка озверелою толпою и располагая оружием, он предпочтет уговаривать злодеев, взывая к очевидности и любви, и потом, предоставив злодейству свершиться, останется жить с сознанием своей моральной безукоризненности? Или он здесь допустит "исключение"? Но во имя чего же? Во имя чего он пожертвует своей праведностью и совершит "зло", воспротивившись "насилием"? Если это высшее доступно ему и признается им, то его необходимо формулировать... А если оно будет формулировано, то что же останется от всей пресловутой доктрины "непротивления"?-
(1) Толстой, "Закон насилия", 129,138,139. "Круг чтения", III, 101-103.
(2) "Закон насилия", 1-3'.
(3) "Круг чтения", III, 101.
(4) Напр., "Стыдно", XI, 629-634.
(5) Там же
(6) "Круг чтения", III, 14.
(7) "Круг чтения"; III, 103.
(8) "Закон насилия", 3.
(9) "Круг чтения", I, 15; срв. Ш, 14.
(10) Срв. "Круг чтения". I, 68, Ш, 13, 14, 220.
(11) Дословно: "истинная любовь... исключает возможность мысли о каком бы то ни было насилии". I, 3. "Закон насилия", 173.
(12) "Круг чтения", П, 261.
(13) Срв. "Закон насилия", 53, 110. "Круг чтения" Ш, 14.
(14) Срв. "Закон насилия", 1-2, 53, 152. "Круг чтения", II, 18-21 и след.
(15) Срв., напр., все учение о соотношении "истины", "красоты" и "добра". "Что такое искусство?", XIII, 330-331, 454. "Истина" и "красота" определяются субъективистически и релятивистически и признаются лишь "средствами достижения добра". В статье "Что такое искусство?", XIII, 417, прямо разъясняется: "Религиозное сознание нашего времени в самом общем практическом приложении его есть сознание того, что наше благо, и материальное, и духовное, и отдельное, и общее, и временное, и вечное, заключается в братской жизни всех людей, в любовном единении нашем между собой". И далее (417-418): "На основании этого сознания мы и должны расценивать все явления нашей жизни и между ними и наше искусство, выделяя из всей его области то, которое передает чувства, вытекающие из этого религиозного сознания".
(16) "Уяснение нравственного закона есть не только главное, но единственное дело всего человечества". "Так, что же нам делать?", XI, 284. "Часовщик", XI, 615-616; "Что такое искусство?" XIII, 442: "высшее же в нашем мире, доступное людям благо жизни достигается единением их между собой".
(17) Срв.: "Я не заробел перед выводами разума". "О назначении науки я искусства", XI, 385 ; "Я ужасался своим выводам, хотел не верить им, но не верить нельзя было". "Послесловие к Крейцеровой Сонате", ХП, 441; срв.: "наше разумное сознание". "Царство Божие", 137.
(18) "Любовь есть единственная разумная деятельность человека". "О жизни", XI, 417.
(19) Обычно у Толстого противопоставляется "разумное я", "духовный человек" - "животному я", "животному человеку", "животной личности", которая для своего блага готова пожертвовать "благами всеми мира". Срв., напр.: главы "О жизни", XI, 415-430; "Послесловие к Крейцеровой Сонате", XIL 433-444; "Воскресение", XIV, 63; "Страх смерти", XI, 443.
(20) Срв.: "Послесловие к Крейцеровой Сонате", XII, 437: "а идеал только тогда идеал, когда осуществление его возможно только в идее", 438;
(1) указание никогда не достижимого совершенства", 439; "спустить требования идеала значит"... "уничтожить самый идеал". "Царство Божие", 37.
(21) "Жизнь есть только то, что я сознаю в себе". "Разные мысли", XIII, 522; "истинное знание человека кончается познанием своей личности, своего животного.
Именно поэтому моралист такого уклада, если только он последователен,- неизбежно будет обречен в жизни на чудовищные положения. Ибо, в самом, деле что ответит он себе и Богу, если, присутствуя на изнасиловании ребенка озверелою толпою и располагая оружием, он предпочтет уговаривать злодеев, взывая к очевидности и любви, и потом, предоставив злодейству свершиться, останется жить с сознанием своей моральной безукоризненности? Или он здесь допустит "исключение"? Но во имя чего же? Во имя чего он пожертвует своей праведностью и совершит "зло", воспротивившись "насилием"? Если это высшее доступно ему и признается им, то его необходимо формулировать... А если оно будет формулировано, то что же останется от всей пресловутой доктрины "непротивления"?-
(1) Толстой, "Закон насилия", 129,138,139. "Круг чтения", III, 101-103.
(2) "Закон насилия", 1-3'.
(3) "Круг чтения", III, 101.
(4) Напр., "Стыдно", XI, 629-634.
(5) Там же
(6) "Круг чтения", III, 14.
(7) "Круг чтения"; III, 103.
(8) "Закон насилия", 3.
(9) "Круг чтения", I, 15; срв. Ш, 14.
(10) Срв. "Круг чтения". I, 68, Ш, 13, 14, 220.
(11) Дословно: "истинная любовь... исключает возможность мысли о каком бы то ни было насилии". I, 3. "Закон насилия", 173.
(12) "Круг чтения", П, 261.
(13) Срв. "Закон насилия", 53, 110. "Круг чтения" Ш, 14.
(14) Срв. "Закон насилия", 1-2, 53, 152. "Круг чтения", II, 18-21 и след.
(15) Срв., напр., все учение о соотношении "истины", "красоты" и "добра". "Что такое искусство?", XIII, 330-331, 454. "Истина" и "красота" определяются субъективистически и релятивистически и признаются лишь "средствами достижения добра". В статье "Что такое искусство?", XIII, 417, прямо разъясняется: "Религиозное сознание нашего времени в самом общем практическом приложении его есть сознание того, что наше благо, и материальное, и духовное, и отдельное, и общее, и временное, и вечное, заключается в братской жизни всех людей, в любовном единении нашем между собой". И далее (417-418): "На основании этого сознания мы и должны расценивать все явления нашей жизни и между ними и наше искусство, выделяя из всей его области то, которое передает чувства, вытекающие из этого религиозного сознания".
(16) "Уяснение нравственного закона есть не только главное, но единственное дело всего человечества". "Так, что же нам делать?", XI, 284. "Часовщик", XI, 615-616; "Что такое искусство?" XIII, 442: "высшее же в нашем мире, доступное людям благо жизни достигается единением их между собой".
(17) Срв.: "Я не заробел перед выводами разума". "О назначении науки я искусства", XI, 385 ; "Я ужасался своим выводам, хотел не верить им, но не верить нельзя было". "Послесловие к Крейцеровой Сонате", ХП, 441; срв.: "наше разумное сознание". "Царство Божие", 137.
(18) "Любовь есть единственная разумная деятельность человека". "О жизни", XI, 417.
(19) Обычно у Толстого противопоставляется "разумное я", "духовный человек" - "животному я", "животному человеку", "животной личности", которая для своего блага готова пожертвовать "благами всеми мира". Срв., напр.: главы "О жизни", XI, 415-430; "Послесловие к Крейцеровой Сонате", XIL 433-444; "Воскресение", XIV, 63; "Страх смерти", XI, 443.
(20) Срв.: "Послесловие к Крейцеровой Сонате", XII, 437: "а идеал только тогда идеал, когда осуществление его возможно только в идее", 438;
(1) указание никогда не достижимого совершенства", 439; "спустить требования идеала значит"... "уничтожить самый идеал". "Царство Божие", 37.
(21) "Жизнь есть только то, что я сознаю в себе". "Разные мысли", XIII, 522; "истинное знание человека кончается познанием своей личности, своего животного.
|
|